Фрэнк Абигнейл - Поймай меня, если сможешь
На следующий день я вылетел из Майами в Стамбул.
В Тель-Авиве мы задержались на час.
И за этот час я уплатил долг чести. За всю свою карьеру я ни разу не одурачил ни одного простого человека.
Найдя филиал американского банка, я выложил на стойку перед кассиром стопку купюр:
— Мне нужен заверенный банковский чек к немедленной оплате на пять тысяч.
— Да, сэр. Ваше имя?
— Фрэнк Абигнейл-младший.
— Хорошо, мистер Абигнейл. Вы хотите выписать чек на свое имя?
— Нет, — тряхнул я головой. — Запишите получателем Алоиса Джеймса Бейли по прозвищу «Заклад» из Бостона штат Массачусетс.
8. Для игрушечного самолёта хватит и небольшого экипажа
Некоторым людям просто полагается свита: президенту, королеве Елизавете, Фрэнку Синатре, Мохаммеду Али, Арнольду Палмеру — в общем, большинству знаменитостей.
И лётчикам.
— А где ваш экипаж, сэр? — полюбопытствовал портье стамбульского отеля. Вопрос был мне уже не в новинку.
— Экипажа со мной нет. Я просто прилетел подменить заболевшего пилота, — звучал мой стандартный ответ на подобные вопросы, задаваемые в Европе и на Ближнем Востоке куда чаще, чем Соединённых Штатах. Очевидно, в отелях старого материка куда более привыкли обслуживать целые экипажи разом. Одинокий пилот возбуждает любопытство.
А любопытство порождает подозрения.
Мне нужен экипаж, рассуждал я в тот вечер, обедая в турецком ресторане. Форму я снял; я вообще надевал её теперь лишь по особым случаям, да ещё когда регистрировался и выписывался из отеля, втирал чек или выпрашивал бесплатный полёт.
Мысль об экипаже приходила мне в голову уже не раз — правду говоря, всякий раз, когда мне попадался на глаза капитан корабля в окружении экипажа. Мало того, что его положение внушало меньше сомнений, чем моё, так ему ещё и было куда веселее, чем мне. Стюшки, как я заметил, обычно брали на себя роль служанок, субреток и сестёр пилотов. С другой стороны, роль фальшивого лётчика требовала действий в одиночку. Впрочем, человек, пребывающий в бегах — обычно субъект жалкий. Трудновато разыгрывать из себя светского льва, когда крадёшься, как ошпаренный кот на помойке. А мои любовные отношения в общем и целом отличались продолжительностью кошачьих свадеб, да и интеллектуального удовлетворения доставляли примерно столько же.
Разумеется, мои мечтания о собственном экипаже объяснялись не только потребностью в дружеском общении. Лётный экипаж — а в моём представлении он сводился только к стюардессам — сделает мою роль пилота гражданской авиации более убедительной, я узнал, что к одиноким пилотам всегда приглядываются. И наоборот, пилот с целым выводком очаровательных стюардесс почти наверняка выше всяких подозрений. Если в путешествиях меня будет сопровождать компания красивых спутниц, я смогу разбрасывать свои ничего не стоящие чеки, как конфетти, а хватать их будут, как конфеты на свадьбах, думал я. Не сказать, чтобы до сих пор я испытывал какие-нибудь затруднения с их всучиванием, но только поштучно. А с экипажем за спиной смогу сбывать липовые чеки пачками.
Через неделю из Стамбула я перебрался в Афины.
— А разве экипаж не с вами, сэр? — осведомился портье. Я дал обычный ответ, но мне стало не по себе.
Назавтра я улетел в Париж, в гости к семейству Лавалье.
— Жаль, что ты летаешь не в Air France, а то я была бы членом твоего экипажа, — сказала Моника как-то раз, и эта реплика окончательно убедила меня в необходимости экипажа.
Но где же собрать экипаж пилоту без портфеля, даже не умеющему управлять самолётом? Взять насколько девушек наугад и предложить: «Эй, детки, хотите побывать в Европе? Я придумал грандиозный план втирания очков…»? Не годится. А полнейшее отсутствие каких-либо связей в преступных кругах, что американских, что европейских, не позволяло поискать помощи и там.
Решение пришло ко мне в Западном Берлине — с очень дальним прицелом, преисполненное риска, но при том и весьма многообещающее. Изрядную часть мёда мне всегда приносили места, где пчёлки Pan Am так и роились. И хотя назвать эту компанию матерью родной я уж никак не мог, то в каком-то смысле был её приёмным ребёнком, а это обстоятельство требовало сыновней верности.
Пусть экипаж мне сорганизует сама Pan Am.
Слетав в Нью-Йорк, я позвонил в отдел кадров Pan Am, представившись начальником отдела по трудоустройству небольшого западного колледжа «Прескотт-Пресвитериан-Нормал».
— Я знаю, что вы засылаете свои вербовочные команды в разные колледжи и университеты, вот и подумал, не могли бы вы внести в этом году в свой график и нашу школу? — сказал я.
— Извините, не можем, — ответил кадровый инспектор Pan Am, ответивший на мой звонок. — Однако в Аризонском университете наша команда в октябре целых две недели будет вести собеседования с кандидатами на различные должности, и наверняка с радостью поговорит со всеми вашими студентами, пожелавшими работать в Pan Am. Если хотите, можем послать вам кое-какие брошюры.
— Было бы замечательно, — и я дал ему фиктивный адрес несуществующего колледжа.
Для исполнения моего замысла требовалась отвага альпиниста. Надев мундир, я отправился в ангар 14 Pan Am в Кеннеди. Благодаря палёному удостоверению, болтавшемуся на нагрудном кармане, вошёл я без труда, а затем полчаса провёл, лениво бродя по отделу снабжения, пока не собрал всё необходимое: большие и малые конверты, гордо украшенные названием Pan Am, стопку анкет для приёма на работу и массу красочных брошюр.
Вернувшись в мотель, я прежде всего составил письмо начальнику отдела по трудоустройству Аризонского университета. Pan Am, писал я, в этом году намерена применить новую технику подбора персонала. Вдобавок к обычным рекрутерам, посещающим университет в октябре, говорилось в письме, Pan Am также высылает пилотов и стюардесс для собеседований с будущими преемниками их дела, поскольку настоящий лётный персонал способен лучше описать перспективы работы в Pan Am, а также и лучше оценить кандидатов.
«Пилот посетит ваш студгородок в понедельник 9 сентября и в течение трёх дней сможет принимать для собеседования кандидаток в стюардессы, — гласило поддельное письмо. — Отдельным пакетом вам направлены также брошюры и анкеты; возможно, вы пожелаете распространить их среди заинтересованных студенток».
Подписав письмо именем начальника отдела кадров Pan Am, я положил его в конверт Pan Am, а в большой конверт уложил брошюры и анкеты. Затем отправился в административное здание Pan Am, отыскал комнату служебной почты и вручил послания юному служащему, отрывисто велев отправить их авиапочтой.
