Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.
В результате невеста была выставлена за дверь с криками типа «пошла нах…» и так далее, а жених упал в кухне на диван и уснул.
Как рассказывают очевидцы (Андрюша Гаврилов), невеста вернулась через минут пятнадцать, гостей уже не было, кроме Андрюши, взяла нож на кухне и подступила к спящему жениху с намерением лишить его жизни.
Спас меня Гаврилов. Он отобрал у невесты нож и запер ее в ванной. Она сломала замок и выбралась оттуда, но резать меня уже не стала.
Короче, я проснулся с неясными воспоминаниями о том, что я вчера вроде опять женился, но как-то неудачно. Жены рядом не было.
Я попил воды и побрел в комнату.
Там на тахте под одеялом, положив на него свою бороду, спал могучим сном Андрей Гаврилов, а сбоку, на краю, свернувшись калачиком, спала в джинсах моя жена.
Я разбудил их и мы стали пить чай.
С этого дня прошло уже 15 лет.
Потянул за ниточку…
22 января
…И клубочек разматывается.
Чтобы объяснить, как вообще стала возможна эта моя женитьба, пришлось заглянуть аж в 1985 год, когда я взялся соорудить один сценарий, который потом стал фильмом, который мы отметили в ресторане Дома кино…
Короче, придется рассказывать. Иначе будет непонятно.
СЦЕНАРИЙ ПРО АЭРОФЛОТНа исходе зимы 1985 года меня пригласила главный редактор Первого творческого объединения «Ленфильма» Фрижетта Гургеновна Гукасян и сказала примерно так:
– Саша, тут у нас есть молодая сценаристка, которая пытается написать сценарий про Аэрофлот. Мы ей заказали. Но вот уже три варианта написаны, но нас не устраивают. Не поможете ли девушке? Так сказать, рукой мастера. Она согласна.
Почему же не помочь девушке?
Я взял все три варианта и пошел читать.
Это был типичный «производственный» сценарий. Диспетчеры, технические службы, пилоты… Какие-то там были конфликты, что-то ломалось, самолеты шли на посадку с огромной опасностью для жизни.
Было видно, что девушке все это писать сильно влом, но надо. К сожалению, способа улучшить эти варианты я не нашел. Надо было начинать сначала. И я позвонил сценаристке.
Звали ее Лида Боброва. Сейчас она уже довольно известный режиссер, сценарный путь ее не устроил, а тогда была студенткой то ли ВГИКа, то ли Высших сценарных курсов.
И мы договорились ехать в Пулково – знакомить меня с материалом.
У Лиды там уже имелись консультанты, с которыми она встречалась и расспрашивала их, как же это все летает. Мы договорились с одним из них и приехали в Пулково. Но на месте его не оказалось, что-то там произошло, перед нами извинились… и мы пошли в ресторан.
А там довольно успешно выпили водки и сильно потеплели друг к другу.
Вернулись в город и долго целовались на скамейке (зимой!) перед ее подъездом на Петроградской стороне. Девушка была ошеломлена моим натиском. Я в то время, если видел редут, непременно хотел его взять, не очень задумываясь – нужен он мне или нет.
Наконец она опомнилась и убежала домой.
Все это, как вы понимаете, ни на шаг не продвинуло сценарий про Аэрофлот. Утром я, как всегда в таких случаях, звонил и извинялся, что несколько переборщил с консультацией. Заодно понял, что редут мне совершенно ни к чему, а сценарий все равно должен быть написан.
Эти утренние звонки с бодуна с извинениями и припоминаниями – чего ты сделал ужасного – входят в ритуал пьянства как совершенно необходимый элемент.
Но писать производственный фильм мне было еще более влом, чем Лиде. И я уехал в Комарово, как всегда, с машинкой, размышляя, как бы выпутаться из ситуации.
Тут как раз помер Черненко. И сразу какие-то неясные надежды завитали в воздухе, когда мы наблюдали, как новый молодой генсек хоронит старого.
И я решил слегка постебаться. Сел и написал за неделю сценарий, который назвал «Время летать!». Дело там происходило в провинциальном аэропорту, где ждали назначения нового начальника. Аэропорт отличался тем, что там все было, как у людей – продавали билеты, объявляли регистрацию, но… самолеты не летали. Вообще. И пассажиры, толпясь в зале ожидания, горестно размышляли, почему же у нас такой аэропорт и такие самолеты…
Там много было забавного. Например, митинг, посвященный отправке рейса, когда наконец-то решили выпустить один самолет. После митинга пассажиров запустили на борт, но самолет все равно не улетел.
Потом это все назвали трагикомической притчей. Почему трагикомической, не знаю.
Еще в сценарии искали кота, пропавшего в аэропорту (тут я использовал реальный случай, когда мой брат прислал из Болгарии в Питер кота с одной незнакомой дамой, кот потерялся и я, как идиот, искал его по всему Пулково).
Аллюзии были налицо. Я написал все это с удовольствием и принес Фрижетте Гургеновне.
На следующий день она мне позвонила.
– Саша, я думала, вы серьезный человек, – сказала она холодновато. – Возьмите этот сценарий и никому не показывайте.
Но главное – я выполнил обещание! Сдержал слово. И тут как раз объявили Всесоюзный конкурс киносценариев под девизами, и я послал этот сценарий туда, нисколько, впрочем, не сомневаясь в его судьбе. Шутить над святыми вещами тогда еще не было принято. (Послал и еще один, «Филиал», тоже комедию. Его потом поставили на «Беларусьфильме», благодаря чему я на один день съездил в Минск подписать договор, что позволило мне на днях включить Белорусссию в число посещенных стран.)
И забыл про это.
Как вдруг летом звонит мне из Москвы некий режиссер Алексей Сахаров и говорит, что он откопал мой сценарий в развале отвергнутых конкурсом сценариев и хочет его поставить.
Я не возражал.
Пробить этот сценарий еще год назад было делом немыслимым, но шел уже 1986 год, политическая ситуация менялась с немыслимой скоростью, гласность наступала, цензура отступала. Госкино разрешило постановку.
Фильм вышел в 1987-м. Снимали его в аэропорту г. Свердловска, играли там неплохие актеры: Гафт, Толубеев, Бруно Фрейндлих и др. В общем, фильм абсолютно не выдающийся, но ряд забавных эпизодов там был.
А в мае 1988 года я приехал в Москву получать потиражные за этот фильм и получил на Мосфильме наличными примерно 7000 руб. Это было в то время, когда зарплата в 200 руб. считалась приличной, а, скажем, профессор получал 450 в месяц.
Я устроил небольшой банкет в ресторане Дома кино и прямо из ресторана в оч. хорошем настроении поспешил на поезд «Красная стрела», имея полный портфель спиртного – вина и коньяка. Провожал меня мой тогдашний племянник, сын моей бывшей свояченицы Валерка Панюшкин, ныне известный журналист, которому было тогда лет 17 примерно.
Он посадил меня в СВ, где уже находился приятный молодой человек. Он оказался курдом и пить решительно отказался.
