Татьяна Бирюкова - Москвичи и москвички. Истории старого города
Положение в этом вопросе было настолько вопиющим, что в конце октября 1911 года в помещении градоначальства состоялось заседание по вопросам о надзоре за проституцией (под председательством генерал-майора А. А. Адрианова). На нем доктор Ю. Ю. Татаров изложил вопрос о постановке борьбы с развратом и о проституции в Париже, Берлине и Вене.
На западе надзор за проституцией был сосредоточен в «полиции нравов». Шефом парижской инспекции нравов являлся инспектор — полный хозяин дела, пользовавшийся большой властью. Например, ему предоставлялось право наказывать проституток заключением в тюрьме до 14 дней. Но регистрация проституции велась с соблюдением большой осторожности: только трехкратное уличение женщины давало право ее взять на учет. Из участка в префектуру таких женщин толпами (как бывало в Москве) не водили, а возили в специальной карете. Проституткам разрешено оставаться на улице от 7 часов вечера до 12 часов ночи. Не разрешался «конкубинат» — совместное сожительство ее с одним мужчиной (холостым или женатым) — главным образом, во избежание сутенерства. Альфонсы и сутенеры преследовались очень строго — они получали до полутора лет тюремного заключения. Исключение женщины из разряда проституток никаким образом не затруднялось. Вопрос регистрации и суд над проститутками в Париже были обставлены с явной торжественностью, чтобы такая обстановка суда была нравственной пыткой, служила бы отрезвляющим событием в жизни женщины. За неаккуратное посещение осмотров проститутку административным судом приговаривали к заключению в тюрьму от 10 до 15 дней. Женщин до 18 лет, по закону, не регистрировали, а отдавали под надзор родителям или в патронажи, откуда они выходили лишь после своего 21-го года. Тогда в Париже было около 40 домов терпимости и 280 квартир-домов свиданий. В последних за здоровье женщин отвечала хозяйка. Любопытное явление: среди парижских проституток встречались старухи до 70 лет.
В Париже в середине XVII века была построена тюрьма-больница для проституток. Там находилась и громадная палата, где в два этажа и во всю длину помещения были устроены два ряда клеток с железными решетками. В такой клетке помещалась кровать, и еще было оставлено в поларшинную ширину свободное пространство. На уровне второго этажа располагался длинный балкон, где в старое время днем и ночью ходил часовой. В XX же веке в этих клетках проститутки помещались только на ночь, да и то когда в тюрьме все другие места были заняты. При тюрьме была и богадельня для проституток. Оборванных, старых и грязных женщин помещали сюда лишь по их собственным просьбам. Некоторые из призреваемых до того были дряхлы, что не вставали с постелей. За ними ухаживали. Они в богадельне и умирали.
В Берлине — та же постановка дела надзора, но организация его, по мнению доктора Ю. Ю. Татарова, была «колоссальна». Все учреждения полиции нравов занимали 2 этажа громадного здания. Десятки кабинетов с сотнями людей, занятых регистрацией проституции. В этом деле полиция работала очень тесно с городским управлением, которое отпускало для того необходимые средства. Здесь на высоте: необычайная строгость нравов по отношению к проституткам и работа спецлаборатории при бюро полиции нравов, в которой один раз в 2 недели производилось исследование слизи в анализе каждой проститутки.
Для исключения из числа проституток немке нужно было доказать, что просительница имеет работу и ведет честный образ жизни. Дома терпимости и квартиры свиданий в Берлине были запрещены. За тайные притоны — наказание до пяти лет тюрьмы.
В Вене организовали институт полицейских чиновников (их — 22), ведавших о всех делах о малолетних. Существовали и «ассистентки», являвшиеся посредницами между полицией и всякого рода благотворительными заведениями для детей. В обязанностях ассистентки: 1) посещение центрального полицейского приюта с наблюдением за нравственностью содержавшихся здесь; 2) возбуждение преследования за истязание детей; 3) расследование о всех случаях, когда она находила ребенка в обстановке, угрожавшей его нравственности; 4) надзор за квартирами найма, чтобы они не были одновременно и квартирами свиданий.
В конце своего доклада господин Татаров отметил пробуждение во всей Европе необычайного интереса к вопросу урегулирования и борьбы с проституцией. Он отметил, что в Москве необходимы: выработка способов действенной регистрации и, для борьбы с развратом, уголовное преследование мужчин наравне с проститутками, также — за оскорбление на улице женщин и детей. А по примеру Вены надо учредить институты «ассистенток», участковых попечителей и попечительниц от общества, устроить (по примеру других заграничных) центральное санитарное бюро с регистрацией каждой проститутки. Мало того, обязать врачей больниц и лечебниц сообщать сведения в это бюро о венерических болезнях и открыть при каждой больнице амбулаторные приемы для таких больных с бесплатным лечением и отпуском медикаментов.
Для безопасности клиентовИз истории России известно, что о венерических заболеваниях здесь начали говорить лишь в 1499 году (намного позднее, чем в других странах). Возможно, что до того среди русских не было широкого распространения этого недуга.
Венерическая болезнь сифилис — заболевание излечимое, но оно имеет больше жертв, нежели заразные эпидемии. При правильной постановке лечения можно уменьшить смертность населения.
Что касается Москвы, то, когда количество венериков стало весьма значительным, Московский городской голова пригласил к себе на совещание в марте 1887 года профессоров Медицинского факультета Московского университета, главных докторов московских больниц, санитарных врачей и некоторых из вольно-практиковавших докторов для обсуждения опасного развития сифилиса в городе. По регистрации на приемах у врачей, состав московских проституток на 1 января 1887 года выразился в цифре 2998. Тогда в городе работали: лечебница по сифилису и кожным болезням на Неглинном бульваре в доме Ечкиной, лечебница И. Г. Касселя на Тверской, в доме 68, лечебница для женщин Н. Г. Малышева на Покровской улице в доме Сапиковой. Приемы вели: известный специалист по сифилису господин Гиршман, многие другие. О Мясницкой больнице надо сказать особо.
Общее собрание у городского головы решило, что осмотр проституток должен быть обязательным. Для централизованного контроля избрали специальную комиссию. Был поднят вопрос о регистрации промышлявших проституцией как ремеслом и таких же женщин-одиночек, периодически прибегавших к разврату.
Сочли необходимым установить, чтобы женщина, внесенная в список проституток, в определенные дни и часы являлась на осмотр, чтобы их регистрация и надзор за внешним порядком в домах терпимости оставался на обязанностях полиции. Городское общественное управление брало на себя лечение проституток и организацию санитарного надзора за ними и за домами терпимости. Специальная комиссия решила, что из-за сложности работы с таким контингентом для городского надзора надо организовать особое учреждение, в которое вошли бы: представитель города в качестве заведующего всеми делами, представитель полиции и врач-специалист. В совещания такого учреждения привлекались: один из врачей-заведующих больницей для проституток и другие врачи, связанные с осмотром женщин. Именно оно стояло бы во главе организации осмотров и улучшения способов удостоверения их личностей.
