Майкл Айлвин - Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman
Я смогла преодолеть дистанцию за 8 часов 31 минуту и 59 секунд. Мне удалось улучшить результат Ивонны ван Влеркен на 13 минут и 49 секунд. Настроение было просто превосходным. Несмотря на все сомнения и болезнь, я, наконец, смогла достичь чего-то значительного. Перед финишем я упала на землю и перекатилась через финишную черту, после чего меня немедленно подхватил в свои объятия Феликс. Затем настал черед папы, мамы и брата, которые стояли на финише в группе из примерно двадцати моих друзей и родственников. Организаторы вручают победителю массивный трехлитровый бокал с пивом. Я вылила его себе на голову (может быть, это как раз и помогло мне справиться с лишаем).
Бек дошла до финиша через 8,5 минуты. Ей тоже удалось побить рекорд Ивонны. Получив свое призовое пиво, она по-дружески вылила его на меня. Катриона добралась до финиша еще через 9 минут, пройдя свой первый Ironman быстрее чем за 9 часов. Белинда пришла пятой, несмотря на то что неделей ранее попала в автоаварию.
Это был великолепный день для всех участниц. Мы смогли еще сильнее раздвинуть границы возможного в нашем виде спорта. Кое-кто из математиков сказал, что мое время всего на 7,5 % отставало от времени чемпиона среди мужчин (обычно разрыв составляет от 10 до 11 %). Это был великий день. Казалось, что ничего невозможного нет. Мы смогли вновь поднять планку.
Однако WTC, как и прежде, не признал результатов соревнования. Обычно, когда в Коне публикуют результаты спортсмена, в них не включают результаты Рота или другого соревнования серии Challenge. Однако наш успех все равно праздновал весь мир триатлона. Победа была куда более убедительной, чем я могла предположить. Раньше меня никогда особо не интересовало время прохождения трассы, но теперь оно было весомым подтверждением тому, насколько сильнее стала и я сама, и другие женщины в мире триатлона.
Однако следует понимать, что рекорды на Ironman – вещь достаточно условная. Соревнования не проходят в условиях контролируемой среды, как, например, на стадионах. Вы можете быть сколь угодно сильными и готовыми к гонке, но из-за чертовского ветра на велосипедном этапе можете прийти к финишу на 10 минут позже обычного. И после этого завистники начнут шептаться, что вы уже не в столь хорошей форме, как прежде. Это совершенно неправильно. Время – не всегда лучший индикатор результативности. Что важнее – побить существующий рекорд или выиграть в Коне? Лично для меня куда важнее победить лучших спортсменов в самой важной гонке года. Именно этим и ценна Кона. Победы нужно добиться любой ценой. Как только ты сделаешь это, получишь золотую медаль, которую уже никто не сможет у тебя отнять. А мировой рекорд – это вещь эфемерная и непостоянная. Так что самое важное – это победа. И уже вторая по важности вещь – время.
Вечеринка затянулась до ночи. Как и всегда, мы остались у финишной черты. Мне было крайне важно разделить успех со своими близкими, в том числе с братом, который впервые присутствовал на мероприятии такого рода.
На соревнование приехало много важных для меня людей. Там был и мой двоюродный брат Тим, который, как всегда, расплакался после моего финиша. В этот раз к нему присоединился еще один мой кузен, Роб. Там была и Билли, изрядно посвежевшая после покорения Эвереста. Приехала и моя подруга по Манчестерскому университету Наоми (которая только что узнала о своей беременности). Были и Лора с Ричем, и Жюль, моя самая старая подруга. Во время учебы в школе я жила в ее семье в Баварии в рамках программы по обмену. В те времена у меня были длинные волосы, а на всех дискотеках крутили песни MC Хаммера. Разве я тогда могла предположить, что через 20 лет вернусь в эти края, чтобы побить мировой рекорд? Мы с Жюль оставались друзьями еще с тех времен – в какой-то момент она переехала в Лондон, – и через несколько дней после соревнований в Роте я с удовольствием посетила ее родительский дом.
В Рот приехал и Том. Он провел со мной в Боулдере неделю в апреле, но чаще всего наше общение ограничивалось скайпом, что было совсем не идеально, но лучше, чем вообще ничего. Его присутствие было для меня чем-то особенным, а наши отношения стали лишь крепче. После соревнования мы остались в Европе и совершили волшебную поездку по Франции и Германии. Мы побывали и на соревнованиях «Тур де Франс», и на свадьбе Габриэль, моей подруги, с которой вместе учились в Бостоне. А под конец заехали к Билли и отметили ее триумфальное восхождение на Эверест.
Билли живет в Гармиш-Партенкирхене, альпийском городе на границе с Австрией. Мы провели в ее обществе несколько отличных дней и совершили восхождение на местную гору под названием Wank[14]. Самое интересное – это вершина горы, на которой можно перекусить и даже переночевать в заведении под названием Wank-Haus – разумеется, мы не удержались и сделали там кипу забавных фотографий.
Достойно освежившись, мы с Томом направились в аэропорт Мюнхена, а затем разлетелись в разные стороны – он в Британию, я в Штаты. Нам предстояло расстаться на несколько месяцев, но я знала, что у нас все получится и что я этого хочу. К тому моменту я уже была в него влюблена и мы были уверены в чувствах друг друга, так что дело обошлось без долгих и слезливых прощаний.
Мы знали, что наша следующая встреча не за горами. Нам было грустно расставаться, однако в отношении подобных вещей я достаточно прагматична. Что можно сделать в таких обстоятельствах? В нашей профессии часто приходится расставаться, и поэтому мы знаем, что нужно делать для сохранения отношений. Мне немало помогало то, что я провела множество лет в одиночестве. Я привыкла оставаться наедине с собой и умела обеспечить себе нормальную жизнь. Конечно, я бы хотела проводить с Томом побольше времени, но это не было абсолютной необходимостью. Мне достаточно было просто знать, что он где-то есть и ждет меня. Я вернулась в Боулдер, готовая ко всему.
Кроме всего прочего, это означало, что мне предстояло разобраться в своих отношениях с Саймоном. Они мне никак не помогали, поэтому с ними нужно было покончить. Он знал, что я не следую его программе, поэтому чувствовал, что рано или поздно это случится. В сущности, наши отношения уже завершились некоторое время назад, но мы просто не могли это признать откровенно.
«Это не сработает, – сказала я ему во время одной тренировки. – Я не верю в программу. Она слишком сильно отличается от того, к чему я привыкла». Саймон со мной не согласился, в чем я и не сомневалась. «Ты просто не можешь отвязаться от Бретта, – сказал он. – Ты не желаешь попробовать что-то новое. Но если ты не будешь следовать моим рекомендациям, то у нас ничего не получится».
Я приняла его позицию. Ему было сложно тренировать меня, особенно когда я пришла к нему с навязанным таким сильным человеком, как Бретт, убеждением в том, как все надо делать правильно. Скорее всего, на земле был лишь один человек, кроме Бретта, способный быть моим тренером, – это я сама. В конце концов, это смогла Джули, так почему не попробовать и мне?
Тем не менее в августе я начала неформально сотрудничать с Дэйвом Скоттом – поначалу только в области силовых и подготовительных упражнений, но постепенно дошло до того, что он разработал для меня программу подготовки к Коне, и с этого момента связь между нами начала укрепляться.
Джули показывала мне, как можно делать одни и те же вещи многими способами. Моя следующая гонка – триатлон по длинной трассе – должна была состояться в Боулдере. Мне казалось достаточно странным соревноваться на той же трассе, на которой я обычно тренируюсь. У меня не было ни впечатлений, связанных с путешествием, ни ощущения предвкушения большого события. На этом соревновании Джули оказалась лучше меня, я пришла лишь второй. Как всегда, я испытала разочарование от того, что не выиграла, однако это ощущение ничуть не походило на то, что я чувствовала после Колумбии.
Джули – спортсменка высшего класса, и шансы проиграть ей всегда очень высоки. Я попереживала пару дней, а потом утешилась мыслью о том, что это все же не был Ironman. Но это было неправильно. Если бы я думала: «Ну, это же был не Ironman» – после каждого поражения, то что бы случилось, когда я действительно бы проиграла именно Ironman? Мне казалось, что Ironman слишком особенная гонка. Между мной и победой в ней не имел права встать никто другой. Но что если бы это случилось? Как я стала бы справляться с поражением? Эти мысли были просто невыносимы.
Перед тем как вернуться в Кону, я приняла участие еще в одной гонке – Half-Ironman Timberman в Нью-Гемпшире. Я выиграла, но результат был довольно посредственным. У меня начались боли в задней части правого бедра. Тогда я еще не знала, что это тендинопатия бицепса бедра. Впервые я сказала о неприятных симптомах Бретту еще в 2008 году. Он заставил меня носить облегающие резиновые штаны, а помимо этого, намазывал мою ногу зеленой глиной и обматывал ее пленкой. Боль приходила и уходила, но теперь она все чаще заявляла о себе и оставалась дольше. Я утратила легкость при беге. Помимо физической боли, я страдала эмоционально. И даже через семь недель, перед началом Коны, эта проблема продолжала меня беспокоить.
