Ганна Ильберг - Клара Цеткин
— Нет, — возразил Ленин, — я об этом не думал. В доказательство я вам сейчас же дам хорошую трепку. Скажите, как могли вы совершить такую капитальную глупость, именно капитальную глупость, — убежать из ЦК? Куда девался ваш разум? Я был возмущен этим, крайне возмущен. Можно ли было действовать так безрассудно, не считаясь с последствиями такого шага, не поставив нас в известность об этом, не запросив нашего мнения;
Ленин не соглашался с доводами Клары.
— Вот еще! — восклицает Ленин с живостью. — Вы не имели права отказаться от оказанного вам доверия…
Несмотря на суровую критику со стороны Ленина, Клара остается «нераскаявшейся». Ленин переводит разговор на другую тему. И прощание Ленина с Кларой проходит так же сердечно, как и встреча. Они слишком хорошо знают, что эта личная беседа является только прологом к решающим дням суда.
Эти дни не заставляют себя долго ждать. Вскоре после разговора в Кремле начинается III Всемирный конгресс Коминтерна.
«Атмосфера крайнего напряжения наполняет огромный высокий кремлевский зал, в котором ярко-красный цвет народного коммунистического дома скрадывает у сверкающего золотом царского дворца оттенок холодности и чопорности.
В сильнейшем нервном напряжении следили за ходом заседаний сотни делегатов и густая толпа слушателей».
На повестке дня III Всемирного конгресса стоят вопросы, имеющие огромное значение для партий, входящих в состав Коминтерна. Во время многодневных обсуждений делегаты ищут правильных решений. Клара Цеткин часто подвергается сильным нападкам за ошибочные взгляды и за выход из Центрального Комитета.
Нелегко ей, старой, заслуженной коммунистке, выслушивать резкие упреки и выговоры русских друзей и товарищей из других стран. Но на ее лице не видно выражения оскорбленного самолюбия. Она воспринимает суровую критику без всякой заносчивости. Постепенно Клара, всегда требовавшая самокритики от других и от самой себя, начинает понимать ошибочность своего поведения. Неужели ее совесть не является больше надежным компасом? Она соглашается с резолюциями III Интернационала и по собственному побуждению торжественно обещает всеми силами содействовать проведению этих решений в жизнь.
И раньше, когда она была моложе, партийные съезды требовали от Клары всех ее сил, а этот Всемирный конгресс стоит ей в несколько раз большего напряжения. Да и русский климат для нее непривычен. Каждый вечер она ложится в постель смертельно усталой. Накануне своего дня рождения, когда ей исполнится шестьдесят четыре года, она с оттенком сарказма думает о том, что ей нечего подвергать себя суду, как она привыкла это делать. Ведь на этот раз товарищи взяли на себя ее обязанность и притом сделали это очень основательно!
На следующее утро, оживленно беседуя с французским делегатом, Клара приходит в Кремль. Она быстро идет на свое место в зале заседаний — и вдруг останавливается в изумлении. Преследуют ее галлюцинации? Нет! Место, на котором она обычно сидит, действительно убрано великолепными цветами! Она пытается подавить охватившее ее волнение. Ей трудно понять, как это товарищи среди серьезной и напряженной работы не забыли о дне рождения «дряхлой старухи» (как Клара часто себя называет), которая только еще и может, что скромно и честно служить делу. Но это не все! В том же самом зале, где только вчера она получила «самую сильную в жизни трепку», сегодня ей устраивают торжественное чествование. Видные коммунисты воздают должное заслугам Клары, ее борьбе против оппортунизма и империалистической войны, ее мужественной защите Октябрьской революции, ее неподкупности и боевому духу. Ей преподносят цветы, букет за букетом, пока их не становится целая гора. Это самые яркие, самые роскошные по краскам и самые великолепные цветы, какими только богата русская земля.
— Вы лишаете меня силы, — отвечает Клара Цеткин, глубоко взволнованная этим чествованием, — когда обращаетесь ко мне со словами признания и похвалы. Когда же вы нападаете на меня, я чувствую себя вполне хорошо. Меня утешает мысль, что даже этим приношу я пользу — помогаю достичь ясности для дальнейшего развертывания революции. А когда вы меня хвалите, я чувствую себя подавленной: я вспоминаю все, чего я хотела и не смогла добиться; думаю о всем том, что дала мне жизнь и идея революции, и сознаю, что, к сожалению, останусь в долгу перед революцией, потому что силы мои ограничены.
Посреди речи Клару вдруг охватывают воспоминания о Розе Люксембург:
— Все, чем я была и что совершила, было нашим общим с Розой Люксембург делом… Все эти цветы здесь я мысленно возлагаю на ее могилу…
Старая Клара с волнением закончила свою краткую речь словами:
— Признаюсь, что у меня есть только одно сокровенное желание, исполнению которого вы все можете содействовать. А именно — работать и бороться ради того, чтобы я не отправилась в могилу, прежде чем не увижу революции в Германии и по возможности в других странах…
Когда после окончания III Всемирного конгресса Коминтерна Клара собиралась возвращаться в Германию, Ленин напутствовал ее еще одним указанием:
— Вы должны, несмотря на ваше нежелание и нерасположение, безусловно войти в ЦК партии. И вы не должны больше оттуда убегать, даже если вам лично покажется, что вы имеете на это право, или что вы даже обязаны это сделать. У вас нет никакого права, кроме права в тяжелое время служить партии и пролетариату…
Этот конгресс научил Клару тому, что для коммунистки есть только один высший суд: III Интернационал, я что коммунистка обязана в интересах партии соблюдать дисциплину. Только партия является совестью коммунистки.
21 января 1924 года под Москвой, в Горках, умер Владимир Ильич Ленин. Его смерть потрясла пролетариат всего мира. Сердце самого мужественного и прозорливого друга рабочих перестало биться.
Смерть Ленина, которого Клара Цеткин как непревзойденного великого вождя мирового пролетариата ставила в один ряд с Марксом и Энгельсом, причинила ей глубокое горе.
После кончины Ленина Клара взвалила на себя огромную работу. Она до предела напрягала все свои силы: как секретарь Женского секретариата Коминтерна руководила из Москвы коммунистическим женским движением, выступала в германском рейхстаге и на массовых митингах. В своих речах она разоблачала врагов рабочего класса: предпринимателей, помещиков, офицеров и предателей из числа вождей социал-демократии.
Однако летом 1924 года Клара Цеткин была настолько больной и изнуренной, что консилиум врачей категорически запретил ей какую-либо работу и предписал на многие недели, даже, может быть, и на месяцы полнейший покой. Клара подчинилась этому требованию и уехала на Северный Кавказ, в маленькое местечко, лежавшее среди гигантских лиственных лесов. Голые каменные громады круто вздымались б южное небо. Ясени, дубы и клены, окружавшие домик, где жила Клара, своим шелестом напоминали ей родину. Царящий здесь покой и целебные источники должны были облегчить ее страдания.
