Игорь Минутко - "Рот Фронт!" Тельман
...Минул ровно год.
Утром 12 августа 1944 года дежурный надзиратель появился в камере Эрнста:
- Ваши газеты, господин Тельман.
Надо сказать, уже несколько месяцев обращение тюремщиков с Тельманом было вполне корректным - события на фронтах великой войны недвусмысленно говорили, к какому финалу движутся кровавые исторические события.
На столе лежали газеты, которые ему было разрешено читать: «Дойче альгемайне», «Берлинер бёрзин-цайтунг», «Фолькишер беобахтер».
В глаза бросился крупный заголовок: «Им не перейти нашей границы!» Эрнст схватил газету. Строчки плясали перед глазами. «От собственного корреспондента»... «Несколько часов назад я был в Кенигсберге... Я стою у пограничного столба священной немецкой земли... В бинокль хорошо видны красные звезды на башнях танков... Доблестные солдаты вермахта рвутся в бой... Нас разделяет три километра... Русский сапог не коснется...»
Не хватало воздуха. Эрнст Тельман привычным движением руки расстегнул ворот рубашки.
Красная Армия на границе Восточной Пруссии! Не сегодня завтра она вступит на территорию Германии. Час возмездия пробил! И священный и горький час для немецкого народа... Немцы! Если бы вы услышали нас еще тогда, в тридцать третьем!..
Красная армия освободит Германию от фашистской чумы.
Советские солдаты... Какими тяжкими дорогами прошли вы к этим историческим дням.
ПОЧЕТНЫЙ КРАСНОАРМЕЕЦ
...Двадцать седьмого ноября 1926 года в Кремле шло заседание пленума Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала. За длинными столами, покрытыми травянисто-зеленым сукном, сидели члены Исполкома. Заседание вел английский коммунист Уильям Галлахер.
За окнами вперемежку со снегом сыпал мелкий дождь. Манежная площадь холодно блестела. Изредка по ней пробегали автомобили, разбрызгивая неглубокие лужи.
Лица собравшихся были сосредоточенны и внимательны. Обсуждался очень важный вопрос: как добиться единства всех коммунистических и прогрессивных сил перед растущей угрозой фашизма.
Сидя рядом с Георгием Димитровым, Тельман делал пометки в блокноте и иногда поглядывал в окно. Погода как в Гамбурге. Низкие тучи все несут и несут на Кремлевскую стену нескончаемую свинцовую моресь дождя...
...Очередной оратор под рукоплескания покинул трибуну с гербом Советского Союза.
Галлахер поднялся со своего председательского места и, пробежав глазами по залу, остановился на Тельмане. Или это только показалось Эрнсту?
- Товарищи, - улыбаясь, сказал англичанин. - К нам пришли делегаты учебного батальона Красной Армии «Выстрел»[21]. У них неотложное дело к одному нашему делегату...
В зал вошли трое военных. В петлицах воротников алели знаки различия - ромбы и шпалы. Старший из командиров, плечистый, с открытым сильным лицом, поднялся на трибуну. Как и Галлахер, командир оглядел зал и остановил взгляд на Тельмане.
- Товарищи! - заговорил военный, явно волнуясь. - Мы бы очень хотели, чтобы Председатель Коммунистической партии Германии товарищ Тельман всегда был с нами в Советском Союзе!
Теперь уже все члены Исполкома, все, кто был в зале, смотрели на Эрнста. А он, не понимая, чем привлек к себе такое внимание, покраснел и толкнул локтем Димитрова:
- Что случилось?
Тот, лукаво улыбнувшись, пожал плечами. А военный продолжал:
- Мы хотим, чтобы товарищ Тельман был всегда в нашем строю. Вы скажете: это невозможно! Вроде бы так... Однако и возможно! Командиры нашего батальона приняли такое решение: избрать товарища Тельмана почетным красноармейцем!
Грянувшие аплодисменты окончательно смутили Эрнста - растерянно улыбаясь, он обычно, как в подобных случаях, стал расстегивать ворот рубашки.
- Товарищ Тельман! Отныне вы наш почетный красноармеец, и я прошу вас подняться к трибуне!
Эрнст стоял на виду у всех присутствующих.
- Прошу! - Молодой командир протянул ему сверток. - Выбирали по вашему росту!
В свертке, который делегаты «Выстрела» принесли с собой, оказался полный комплект командирского обмундирования. Тут же на трибуне Тельману помогли надеть шинель и буденовку с пятиконечной звездой.
Все еще смущаясь, Эрнст застегнул шинель на все крючки и затянул на поясе ремень. Встав по стойке «смирно», он поднял над головой руку, сжатую в кулак:
- Рот фронт!
И снова зал взорвался лавиной аплодисментов. Члены Исполкома Коминтерна поднялись со своих мест:
- Рот фронт!
Товарищи по коммунистическому движению из разных стран мира -приветствовали нового почетного бойца Красной Армии.
ЯКОБ БУЛАНЖЕ
БОЛЬШОЙ МИТИНГ
С УЧАСТИЕМ ЭРНСТА ТЕЛЬМАНА
В НЮРНБЕРГЕ В 1932 ГОДУ
1932 год был годом непрерывных выборов в рейхстаг и ландтаги. Я был в то время политическим секретарем окружной организации Коммунистической партии Германии в Северной Баварии и депутатом баварского ландтага. Вновь предстояли выборы. Пропагандистские машины Баварской народной партии, нацистов и социал-демократической партии работали на полную мощность. Объектом травли и клеветы снова была избрана КПГ.
Все ораторы других партий, пресса, радио, листовки и не в последнюю очередь представители церкви возвещали: «Коммунизм - большая опасность».
...Вообще же в Баварии, тогдашней цитадели фашизма, КПГ находилась на полулегальном положении. Вот почему период избирательных кампаний особенно использовался нами для усиления связи с широкими кругами баварского населения.
В Нюрнберге, крупнейшем промышленном городе Баварии, следовало организовать что-то особенное. Поэтому на заседании окружного руководства КПГ в Северной Баварии я предложил устроить огромный митинг, на котором выступил бы Эрнст Тельман...
Но возник вопрос: в каком зале? Самым большим залом в Нюрнберге был велодром. Он вмещал примерно около двух с половиной тысяч человек. Мое предложение арендовать Луитпольдхалле было встречено с большим удивлением. Некоторые товарищи, наверное, думали, что Якл (так звали меня мои баварские товарищи) сошел с ума. Луитпольдхалле находилсяневцентре города, а несколько в стороне, у Луитпольдской рощи, неподалеку от Нюрнбергского стадиона. Этот зал всегда использовался нацистами для своих собраний, а позже для «имперских партийных съездов». Он был очень большим, и если в него не ставили стулья, то он вмещал 34-35 тысяч человек. Нацисты проводили здесь большие митинги, участники которых доставлялись со всей Северной Баварии в железнодорожных поездах и грузовиках. Само собой разумеется, на таких митингах выступал только фюрер. После таких собраний они каждый раз устраивали большую шумиху, писали о 30 тысячах посетителей, подчеркивали, что зал был переполнен и доступ в него был закрыт полицией и т.д. На самом же деле все это являлось обманом, так как в зале постоянно расставлялись ряды стульев; стало быть, там умещалось не более 15 тысяч человек.
