Артем Драбкин - Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945.
— Вы много летали в непосредственном сопровождении Ил-2. На ваш взгляд, это был эффективный самолет?
— Эффективный. Свои задачи он выполнял превосходно. Скажу больше, из всех ударных самолетов Красной Армии Ил-2, наверно, был самым важным. Знаешь, как на фронте говорили: «Ил, а отчего ты горбатый?» — «Оттого, что всю войну на себе вывез». И поверь, в этой шутке есть гигантская доля смысла. Это правда, «илы» действительно на себе «вывезли» войну. Если наступление идет, то на направлении главного удара «илы» работают «конвейером» — каждые 15—20 минут налет группы штурмовиков. Каждая делала по 3—4 захода. Разносили все.
Я горжусь тем, что в бою «илы» прикрывал, что воевал рядом с ними.
— На ваш взгляд, реально ли истребителю-бомбардировщику заменить штурмовик (на штурмовке) при условии сравнимости их ударной нагрузки? Ну, например, будь бы у вас такой «супер-Як» с двумя 23-мм пушками, десятком РС и 600 кг бомбовой нагрузки. Могли бы вы штурмовать истребителем, т. е. делать все то, что и Ил-2, — штурмовать колонны, передний край обороны, ближние тылы, укрепрайоны, но на истребителе.
— Ох, сильно сомневаюсь. «Ил» истребителем не заменить. Истребитель зенитному огню ничего противопоставить не может. Броня нужна обязательно.
— А нельзя противопоставить маневр и скорость?
— Если бы ты видел этот зенитный огонь, то и вопроса такого не задал бы. Слушай, «илы» штурмуют, мы намного выше их ходим, и то от зенитного огня, что по «илам» велся, и нам перепадало. Хотя и стреляли немцы не по нам, и летали мы быстро, и маневрировали. Понял, какая плотность зенитного огня была? А если бы мы на одну высоту с «илами» спустились — конец, там бы нас зенитки и посбивали.
Истребитель штурмовать может только там, где нет серьезного зенитного прикрытия.
— А если вначале атаковать зенитные батареи, выбомбить их, а потом уже уничтожать основную цель?
— Такое можно далеко не всегда, только при слабом зенитном прикрытии. Если система зенитного огня построена грамотно (а у немцев по-другому, кажется, и не бывало), например над укрепрайоном или районом скопления войск, когда батарей десятки и когда каждая батарея прикрывается огнем нескольких соседних, то истребителям над ними делать нечего. Зенитки собьют тебя раньше, чем ты их успеешь уничтожить.
— Как вы относились клетчикам-штурмовикам?
— Мы их уважали и ценили. Невероятной смелости ребята. Между собой мы их называли «смертниками». «Илы» летали по немецким головам, ниже нижнего. Зенитный огонь по «илам» был такой, что иначе как «пеклом» его и не назовешь. Броня спасала далеко не всегда. У летчика-штурмовика вероятность погибнуть всегда в несколько раз выше, чем у летчика-истребителя (мы это прекрасно знали), поэтому и «смертники».
—Для прикрытия отставших, подбитых над целью штурмовиков истребители прикрытия выделяли?
— Если обстановка и наша численность позволяли, тогда выделяли. Обычно пару. Если — нет, то... нет.
— Ил-2 действительно очень живучий самолет?
— Действительно, иногда прилетал не самолет, а решето. 20-мм снаряды от иловской брони рикошетировали — это внушало уважение. «Летающий танк» — лучше и не скажешь.
— Аэродромные службы работали нормально? На ваш взгляд, в достаточном ли количестве они были обеспечены соответствующей инженерной техникой?
— БАО — нормально. Поля готовили в срок и качественно, особенно под конец войны.
Насчет техники ничего не скажу, не знаю. Не мое это было дело. Мое дело прилететь — сесть — улететь.
— Вот такой вопрос: как вас кормили? В училище, взапе, на фронте?
— Кормили хорошо. В училище чуть похуже, в запе хорошо, на фронте — очень хорошо. Полная летная норма.
— Вопрос «бытовой»: сколько водки или спирту мог выпить самый «тренированный» летчик?
— Чистый спирт не давали, давали или разведенный 40%-ный, или водку. 100 граммов за боевой вылет. Четыре вылета сделал — вечером дают тебе 400 граммов. Хоть залейся.
Выпить летчик мог много. Были и такие, кто много выпивал. Только такие долго не жили. Вечером выпил — утром ты «негожий», а надо лететь. Полетел — сбили. Не мог человек в таком состоянии взять от своего самолета все, что тот мог дать.
Потом командир полка своей волей «полную» выдачу прекратил. Сколько бы ты вылетов ни сделал, вечером не больше 150 граммов.
— На праздники и на переформировании пили больше или меньше?
— На праздники тоже не очень, особенно если ты в дежурном звене. Те же 150 граммов.
В тылу, конечно, пили побольше, но тут тоже все зависело от человека. В нашем полку летчики, в большинстве своем, пили умеренно. Я же говорю: те, кто к этому делу пристрастился и начинал пить помногу и часто (пьяницы, одним словом), долго не жили. Сбивали их. Мой «предел» был 150 граммов. Я пить не любил.
— «Ликер-шасси» пили? Ну, спирто-глицерино-вую смесь?
— Ты что?! Пить летчику эту гадость — унизительно! Эту дрянь пил исключительно техсостав.
— Были ли на фронте занятия по физической подготовке?
— Не было. Других дел было по горло.
— Курили на фронте много?
— Большинство курило, я — нет.
— Такой вопрос, может, не совсем тактичный, но могли ли пилоты договориться и сбить в воздухе «плохого» командира?
— Конечно могли.
— И такие случаи были?
— В нашем полку точно не было. В других?.. Был слушок... Достоверный... Очень...
Бывают такие командиры-мудаки, которые летчиков не ценят, хотя вроде и сами летчики... Есть любители на чужом горбу в рай въехать. На мой взгляд, лучше такого командира-мудака в клещи зажать и самим завалить. Раньше, чем он тебя, ради своего шкурного интереса, на смерть пошлет.
— Летали ли вы на разведку?
— Летал, и не раз.
— Фотоаппарат вам в «як» ставили?
— Ставили. В отсек за кабиной. Я не только с этим фотоаппаратом на разведку летал, я и фотоконтроль им осуществлял. «Илы» отработают, я еще немножко над целью оставался и фотографировал. Неприятное дело. Курс ровный — «мечта зенитчика». Вот эти зенитчики по тебе и лупят, мечту воплощают.
— До какой высоты видны следы гусениц танка и до какой высоты виден сам танк?
