Анатолий Чупринский - Маленькие повести о великих художниках
Вообще-то, если совсем начистоту, мужчины нравились Весте значительно больше женщин. Взять хотя бы художника Серова, еще одного из друзей Левитана. У него в гостях Веста побывала недавно.
Симпатичный человек. Постоянно напевал себе под нос какие-то легкомысленные песенки: «Ля-ля-ля! Тру-ля-ля!». Подобных песенок Веста не любила. Предпочитала серьезную классическую музыку. Когда Софья Кувшинникова играла на рояле, Веста забиралась под него и вдумчиво слушала. Классическая музыка находила в ее душе самый живейший отклик. Под нее хорошо мечталось.
Серов еще на пороге дал Весте в зубы огромную бычью кость и разрешил устроиться на большом кожаном диване. Сам тут же принялся рисовать портрет Левитана. Полнейшая гармония. Любимый хозяин сидит себе в кресле в глубокой задумчивости, (в своем привычном состоянии!). Серов увлеченно пишет его портрет. Веста на диване разбирается с костью. Каждому свое! Кость попалась невероятных размеров и отменного вкуса. Веста обгрызала ее со всех сторон и была на седьмом небе.
Серов с Левитаном изредка перебрасывались фразами о каких-то «западниках», которые вознамерились «разрушить великий русский реализм». Веста особенно не прислушивалась. Ни одного «западника» она в глаза не видела.
Но если б встретила, тут же бы тяпнула за пятку!
Все хорошо, если бы не дурацкие «путешествия»! На этот раз поехали в Горки. В имение Анны Николаевны Турчаниновой. Веста по наивности надеялась, хоть там не будет женщин. Как жестоко она просчиталась!
У Анны Турчаниновой было целых три дочери. Она другой красивее. И сама Анна тоже, была очень красивой женщиной. Мужчин же в поместье не было вовсе.
«Из огня, да в полымя!».
— Я имел подлость убить чайку! Кладу ее у ваших ног!
Эту фразу Веста услышала, когда неожиданно выбежала из-за угла дома. На скамейке сидела Анна Турчанинова и закрывала лицо платочком. А любимый хозяин стоял прямо перед скамейкой и сверлил Анну пронзительным взглядом. Между ними лежала подстреленная чайка.
У Весты в голове началась путаница. Она могла поспорить, (хоть на мешок костей!), подобную сцену уже видела. Только в тот раз вместо Анны Турчаниновой была Софья Кувшинникова.
— Дорогой, я не понимаю. — говорила Анна. — Очевидно, чайка… это какой-то символ? Вы такой нервный, измотанный…
Левитан присел на скамейку, рядом с Анной и они начали о чем-то долго и нудно разговаривать. Веста не стала слушать, пошла по своим делам. Но в душе у нее образовался абсолютный кавардак.
Бедная Веста! Чтоб с ней сталось, если б она попала на спектакль МХАТа и увидела сцену, где Треплев кладет к ногам Заречной подстреленную чайку. Наверняка бы, громко залаяла. Хотя собаки, (пока еще!), слава Богу, в театр не ходят!
А через два дня Веста услышала, как Анна Турчанинова, плача, умоляла поехать за лекарем. Мол, Левитан стрелял себе в висок из револьвера, но промахнулся. Хозяина Веста не видела целый день. К нему не допускали. Она не очень верила, потому что внутреннее чувство, (интуиция!), ничего такого трагического ей не подсказывало. А интуиции она верила очень.
Только ближе к вечеру Веста проскользнула между Анной и ее дочерью в приоткрытую дверь. Левитан действительно сидел за столом с забинтованной головой и что-то писал. Увидел Весту, виновато пожал плечами и сказал:
— Прости меня, Весточка! Чуть было не сотворил глупость. О тебе и подумать не успел. Ты бы без меня пропала.
Что правда, то правда. Без Левитана Веста не мыслила себе вообще никакой дальнейшей жизни. Собачья любовь умнее и тоньше!
Веста увидела сидящего на заборе соседского кота. И ненавязчиво предложила ему сыграть в жмурки. Или в догонялки. Разумеется, чтоб охотником была она, преследуемым тигром, он. Кот наотрез отказался. Зашипел, как сковородка и даже когти показал. Деревенщина! Всем котам следует на лапы надевать намордники!
Жизнь в усадьбе Турчаниновых текла как и в Саввинской слободе. Тихо, размеренно и скучновато. Без всякой охоты! И ничего такого трагического Весте ее интуиция не подсказывала, хотя любимый хозяин лежал пластом на кровати и мрачно сверлил взглядом потолок. Даже к завтраку и обеду не выходил.
Анна Турчанинова и, особенно, ее старшая дочь Варенька, явно влюбленная в Левитана, были противоположного мнения. Вечером Веста собственными ушами услышала, как Анна, склонившись над письмом, взволнованно шептала:
«Дорогой Антон Павлович! Умоляю, как только представиться возможность, приезжайте! Левитан совсем плох…»
Антон Чехов, как всегда, бросился вытаскивать друга из болота «мерихлюндии» и был поражен красотой старинного особняка с белыми колоннами и огромным заросшим садом. Красавица-хозяйка и ее милые дочери тоже не остались незамеченными. Впрочем, все это он подробно описал в «Доме с мезонином».
Главной его заботой был, разумеется, Левитан.
Веста, пристально наблюдала за странными манипуляциями доктора с какими-то лекарствами, вслушивалась в его тихие речи и не могла разгадать загадки. Каким таким волшебным способом он приводил в чувство ее любимого хозяина.
После визитов Чехова, к Левитану возвращалось его обычное самочувствие. «Болезни сердца», (заодно с «мерихлюндиями»!), куда-то испарялись. Художник опять становился веселым, бодрым и жизнерадостным.
Каким его Веста увидела в первый раз.
9Дом Поленовых славился гостеприимством. По Москве ходили легенды о хлебосольстве и щедрости хозяев. Сам Василий Дмитриевич развлекал многочисленных гостей веселыми историями, которые с ним постоянно случались в поездках по Европе. Не отставала от него и хозяйка, Наталья Павловна. Будучи сама талантливой художницей и писательницей, она всегда умела поддержать разговор, легко разрешить любой спор об искусстве или политике. Отличная кулинарка, она своими разнообразными блюдами умела угодить любому гостю.
Левитана с Вестой торжественно пригласили на обед. В письменном виде. Они явились в строго назначенное время и были приняты самым радушным образом. Левитана усадили по правую руку от хозяина. Глаза его начали разбегаться от разнообразия блюд на столе. Весте отвели специальное место в углу гостиной около камина. Поставили перед ней вкуснейшее блюдо из цыплячьих потрохов. Наталья Павловна собственноручно повязала ей на шею салфетку. Веста была даже довольна, что она обедает отдельно от остальных гостей. Всегда злилась, если глазеют, когда она ест. Поглощение пищи, процесс интимный. И нечего поглядывать!
У Поленовых Веста чувствовала себя очень комфортно. С удовольствием бы осталась у них жить. Но Левитан был другого мнения. Наверняка, из-за сеансов «позирования». Василий Дмитриевич, после ухода Саврасова из Училища, взял под свое крыло Левитана. Стал вторым Учителем. Потому когда попросил Левитана позировал ему для новой картины, разумеется, тот не посмел отказаться. Хотя внутренне сопротивлялся. Перед сеансом Левитана обрядили в странные восточные одеяния. Нахлабучили на голову чалму и даже слегка подмазали лицо гримом. Получился самый натуральный «бедуин».
