Креленко М. - Франсиско Франко: путь к власти
Можно сказать, что в период франкизма была создана многогранная, сложнейшая и достаточно эффективная модель социально-экономического устройства государства, изучение которой — тема для отдельной большой работы. Основные компоненты франкистской системы: автаркия, регулируемая экономика, корпоративизм, дополненные гибкой политикой социального маневрирования, — сложно переплетаясь, привели к формированию экономики, способной пережить кризис и одновременно накопившей достаточно возможностей для дальнейшего динамичного развития.
Для данного исследования важны не столько те реальные шаги, которые предпринимались руководителями Испании для достижения целей в том или ином направлении, а скорее установление причин, заставивших Франко выбрать для страны именно ту социально-экономическую модель, которая очень кратко описана выше. Политика автаркии и все вытекающие из нее положения были приняты за основу с личной подачи Франко и диктовались насущной необходимостью.
В экономических вопросах каудильо был склонен придерживаться воззрений, свойственных фалангистам, предпочитая рассчитывать на собственные силы государства. Противоположную точку зрения представляли экономисты из более умеренных консервативных группировок, которые считали необходимым добиваться получения внешней помощи для реконструкции страны. Часто взгляды Франко расходились с мировоззрением фалангистов, но в этом вопросе он использовал их идеи. Это было вызвано не столько внутрииспанской расстановкой сил, сколько международной ситуацией. Он не хотел ставить Испанию в зависимость от воли заимодавцев в условиях, когда в мире все более остро ощущалось приближение новой войны.
Франко хотел сохранить за Испанией право свободно выбирать свою позицию в случае возникновения конфликта. Кроме того, в предчувствии серьезных перемен в мире рассчитывать на объемную поддержку не было оснований. Государства антикоминтерновского блока не располагали достаточными ресурсами, чтобы интенсивно помогать восстановлению Испании, а располагавшие большими возможностями «демократии» и США не торопились предоставить помощь режиму, тесно связанному с потенциальным противником. Таким образом, представляется что выбор со стороны Франко экономической политики — автаркии — диктовался по большей части трезвой оценкой мировых реалий, главной из которых стала назревавшая мировая война.
В 4.46 утра 1 сентября 1939 г. над Гданьским замком прокатился грохот артиллерийского залпа. Немецкий линкор «Шлезвиг-Гольштейн» с «пистолетной» стометровой дистанции бросил 280-миллиметровые снаряды в расположение польского укрепления Вестерплатте. Взметнувшееся над польскими позициями пламя возвестило миру о начале Второй мировой войны.
Такое развитие событий не было неожиданностью для главы испанского государства. Франко был заблаговременно извещен о возможности подобного шага со стороны Германии, поскольку информация об этом содержалась в послании Муссолини от 17 августа 1939 г. Так что у Испании было время продумать свою позицию, но она была, по-видимому, изначально определена. Во всяком случае, в распространенном 4 сентября 1939 г. заявлении Франко объявил о нейтралитете своей страны. Текст широко распространенного меморандума содержал призывы к локализации конфликта и скорейшему восстановлению мира между народами. Общий миролюбивый тон заявления и недвусмысленные намеки на желание избежать участия в войне вызвали, как минимум, недоумение в Берлине, поскольку там полагали, что такая позиция Испании не соответствовала духу межгосударственного договора о дружбе от 19 января 1939 года. О том, что Франко намерен проводить самостоятельную политику, в Берлине тогда никто не думал всерьез. Однако именно так и произошло. Кэудильо выбрал свой путь во внешней политике, заключавшийся в предельно гибком маневрировании между позициями противостоявших блоков.
В отказе Испании от немедленного вступления в войну не было ничего особенного, если учесть, что сходным образом поступила Италии. Но в отличие от Италии испанское руководство начало поиск предлога, позволяющего несколько ослабить зависимость от Германии. Берлинское руководство неприятно поразили содержавшиеся в высказываниях Франко нотки неодобрения по отношению к двум фактам — нападения Германии на католическую Польшу и подписания советско-германского пакта. Свои симпатии к единоверцам-полякам, с одной стороны, и последовательный антикоммунизм — с другой, франкистская дипломатия обыграла как повод для некоторого ослабления слишком тесной связи и соответствующей зависимости от гитлеровского рейха.
Впрочем, ни порывать с Германией, ни слишком дистанцироваться от нее Франко не торопился, довольствуясь лишь некоторой свободой в выборе курса. Более того, при каждом Удобном случае он подчеркивал общность взглядов каудильо и фюрера и особый характер отношений между Испанией и странами «Оси».
Разъяснения, предоставляемые союзникам по дипломатическим каналам, содержали указания на стремление Испании всеми средствами помочь Германии, а также демонстрировали ее нежелание допустить победу «демократий». Франко не отказывался от возможности вступления в войну, но настаивал на том, что сам должен выбрать наилучший момент для такого шага, учитывая тяжелое и нестабильное положение руководимой им страны. В условиях неясности первых месяцев войны Гитлер и Муссолини сочли благожелательный нейтралитет Испании достаточным вкладом в общее дело.
Франко получил возможность выжидать, наблюдать, анализировать. Не стоит думать, что он питал особые симпатии к Великобритании или Франции. Безусловно, победа «Оси» сулила его режиму лучшие перспективы. Однако в своей политике он придерживался одного принципа — Испания превыше всего. Рисковать страной и устойчивостью собственной власти он не собирался. Как поднаторевший в политике военный, Франко понимал — в глазах нации вступление в войну может быть оправдано лишь быстрой, решительной и выгодной победой, способной принести немедленные и ощутимые блага стране.
Другого сценария страна, еще не оправившаяся от последствий Гражданской войны, не простит. И хотя мечты о возрождении имперского величия Испании являлись одним из краеугольных камней франкистской идеологии, он сознавал, что достижение этой цели возможно лишь при самых благоприятных, идеальных условиях. А в 1939 г. таких не наблюдалось. Военная и экономическая мощь западных демократий вызывала у Франко достаточное уважение, чтобы предостеречь его от опрометчивых шагов. В открытом противоборстве с ними, даже при поддержке Германии и Италии, Испания могла надорваться ради гипотетических приобретений, которые принесут пользу лишь какое-то время спустя.
