Алексей Рыбин - Три кита: БГ, Майк, Цой
Рок-музыка – это танец. Когда в «Алису» пришел новый гитарист Женя Левин, не успевший выучить партии всех песен и уже оказавшийся на гастролях, Костя Кинчев сказал ему в гостинице перед концертом: «Не парься, у нас танец – главное».
И это сказал Кинчев, являющийся в русской музыке таким же перфекционистом, как и Борис Гребенщиков, – хотя музыку они играют совершенно разную.
Конечно, Костя пошутил, но суть шутки совершенно ясна.
Сергей Мазаев говорил в свое время то же самое про «Моральный Кодекс»: «Мы создаем качественное звуковое давление».
Суть рок-музыки – танец. Он может быть любым. Он может быть собственно танцем, может – раскачиванием в зале, взявшись за руки, может быть, как в случае с панк-роком, пого – прыжками на одном месте (в тесном темном клубе перед крохотной сценой по-другому и не растанцуешься), он может быть, как в случаях с «Алисой», «Кино» и, скажем, Rammstein, даже маршем. Что такое марш? По сути тоже танец. Ну, боевой танец.
А танец без ритма невозможен. Поэтому Свин и говорил: «Когда сочиняешь песню, в голове должен стучать барабан».
Ритм – главное в рок-музыке, если его нет – до свидания. Поэтому в нашей стране, в общем, довольно мало групп, играющих настоящую рок-музыку.
Опять-таки, вспоминается БГ с его пророческими словами: «Я устал быть послом рок-н-ролла в неритмичной стране».
Страна неритмична, тут ничего не поделаешь. Это данность.
На родину рок-музыки, в Америку, ритм принесли афроамериканцы, черные проще выражаясь, с их сугубо барабанной музыкой. В России афроамериканцы не жили и на барабанах не играли. В России играли на неритмичных инструментах – рожках, гуслях, дудочках, пытались как-то ритмически структурировать всю эту историю деревянными ложками, но сам танец был неритмичным – в лаптях на густой траве не очень-то растанцуешься в выдержанном ритме.
Ну и алкоголь, конечно, был, есть и, судя по всему, будет. А алкоголь – страшный враг ритма. Алкоголь предполагает релакс безо всякого ритма. В учебнике по наркологии написано: «Одним из признаков алкоголизма является стремление к личному комфорту»…
Меня эта фраза когда-то очень рассмешила.
Но – к ритму.
Ритм в барабанах – само собой. Ритм в гитаре (в солирующей, аккомпанирующей – неважно) – само собой. Ритм в бас-гитаре – необходим, если его нет, нет и рок-группы. Но еще и ритм в голосе, ритм в произнесении солистом каждой фразы, каждого слова. И создание песни таким образом, в такой форме, где все составляющие работают в едином ритме, – вот это и есть рок-музыка. Былинные повествования певца под любой ритм убивают, размазывают общую картину, и рок-музыкой тут уже даже не пахнет. Пахнет страшным, унылым и угрюмым «русским роком» – очень острая на язык девушка, которую я сильно не люблю, когда-то окрестила его «говнороком». Очень точно сказано.
Свин никогда, ни разу в жизни, не играл «русский рок». Цой, создав свою группу, тоже его не играл. Рассматривать «АУ» и «Кино» в контексте «русского рока» – значит просто не понимать того, чем занимались эти группы.
Другое дело, что и у тех, и у других не всегда получалось так, как хотелось бы, но, как сказал герой «Кукушки» Кизи, «я хотя бы попробовал».
Другие даже и не пробуют.
Песни Свина практически никто из «надзирающих за нравственностью» не слышал – слишком локальной была группа, слишком узок был круг поклонников. Собственно, поклонников не было вообще, поскольку группа концертов не давала и записей у нее не было.
Поэтому слышали музыку «АУ» только те, кто непосредственно бывал в квартире Свина на репетициях, являвшихся одновременно и концертами.
Среди гостей Свина стал изредка появляться Майк – никому тогда еще не известный, небольшого роста, так же, как и все, бедно и безвкусно одетый парень Миша Науменко, который, однако, держал себя так, словно был старше всех присутствующих лет на двадцать. Эта черта сохранилась за ним на всю жизнь, с кем бы он ни встречался – хоть с убеленными сединами старцами-профессорами – он все равно выглядел старше и мудрее. Майк старался больше молчать – это еще больше усиливало его опытность и мудрость в глазах собеседника.
Узнал о Свине и БГ – у них были общие друзья, а именно – Игорь Гудков по кличке Монозуб, позже превратившийся в Панкера (близкие друзья так зовут его до сих пор, хотя Игорь давным-давно уже не панк и не битник, а преуспевающий кинопродюсер, за плечами у которого такие грандиозные полотна, как «Ленинград», «Брежнев», «Обитаемый остров» и «Сталинград»).
Майк занимался чистым рок-н-роллом. Можно называть его хоть ритм-энд-блюзом, хоть просто блюзом, но это был рок-н-ролл в понимании The Rolling Stones, музыку которых он любил безмерно. К слову, вся остальная страна относилась к этой группе в те годы весьма прохладно.
Майк был спокоен в оценках, единственное, чего он сильно не любил, – это «классический рок» с его многоминутными гитарными соло, пафосом и песнями о судьбах человечества (чем ближе группы были к эстраде, тем сильнее им хотелось «о судьбах человечества» – при этом политкорректно, то есть без политики и персонифицированных посылов).
Майк понимал и любил рок-н-ролл, а ближе всего к рок-н-роллу, к рок-музыке собственно, как ни странно, в нашем городе была группа «АУ».
Майк уже несколько раз ездил со своими песнями в Москву. Там жили более современно мыслящие люди, давно уже понявшие, что «советский рок» – это и не рок никакой, а какое-то вялое бряцание по струнам, с их любимой рок-музыкой имеющее мало общего.
Вообще, Москва была и есть на пару шагов впереди Ленинграда – Санкт-Петербурга, и количество денег, о которых без конца пишут всякие «народные» СМИ, здесь ни при чем – в Санкт-Петербурге с деньгами тоже все неплохо.
Просто в Москве люди в массе своей мыслят как-то быстрее, они более любопытны. Вот и весь секрет.
Любопытство и неусидчивость, которыми отличались и все члены группы «АУ», сроднили ленинградских панк-рокеров с московской богемой.
Не со всей, конечно, но с довольно значительной ее частью.
Первым, кто прослышал в Москве о «настоящей панк-группе из Ленинграда», был Артем Троицкий – в ту пору совсем еще молодой, но очень амбициозный парень, журналист, пропихивающий всеми правдами и неправдами свои статьи о западных рок-группах в разные советские журналы, включая любимый миллионами читателей «Ровесник».
Артем хотел услышать рок-музыку на русском языке, причем музыку современную – не потуги сделать «как у Led Zeppelin», при этом не понимая, «как» у Led Zeppelin, – а живую песню, под которую хотелось бы танцевать. Майк посоветовал ему пригласить в Москву «АУ».