Джей - О Милтоне Эриксоне
Вспомогательный персонал
Лишь недавно социальное окружение клиента стало объектом внимания терапевтов. В наши дни влияние семейной структуры считается само собой разумеющимся. Например, представим, что умирает добрый, любящий член семьи — и вся семья теряет устойчивость. Если член семьи начинает терапию с добрым терапевтом, семья стабилизируется. Проблема возникает по окончании курса. В этот момент семья вынуждена реорганизоваться, чтобы приспособиться к потере, к которой она не готова. Поскольку семья становится нестабильной, клиент начинает страдать от этого, и терапевт делает вывод, что проблема все еще не решена и терапия должна быть продолжена. Годы идут, а терапия выполняет функцию стабилизатора семьи. Иногда подобная цель достигается регулярным помещением одного из членов семьи в больницу — как правило, это трудный подросток. Вспомогательный персонал терапевта, то есть работники больницы, и вспомогательный персонал клиента, то есть семья, — все выигрывают от терапии. Семья получает стабильность, терапевт и его помощники — зарплату. Можем ли мы сказать, что это функция недостойна терапии? Краткосрочная терапия такую функцию не выполняет. Краткосрочная терапия склонна вносить дестабилизацию в семью как часть процесса изменения. Длительная же терапия стремится законсервировать семейную структуру в существующем на данный момент состоянии.
Существует еще один аспект стабилизации, касающийся симметрии человеческих отношений. Поскольку люди и другие животные — существа симметричные, то есть имеющие по одному глазу с обеих сторон носа, по одному уху с обеих сторон головы и т.д., симметрия существует, вероятно, и в человеческих отношениях. Это называется четвертым законом человеческих взаимоотношений. Например, если один из супругов привязывается к кому-то вне семьи, второй тоже может искать привязанность на стороне. То есть если один супруг изменяет, другой стремится делать то же самое или устанавливает слишком тесный контакт со своими коллегами по работе, или начинает курс психотерапии и привязывается к терапевту.
Если жена слишком привязана к сыну, муж, вероятно, тоже найдет объект для привязанности — свою мать, например, или терапевта. Очевидно что, если семьям необходима сбалансированность, должны существовать и терапевты, которые за деньги помогут откорректировать симметрию семьи. Если привязанность одного из супругов к кому-либо носит длительный характер, у второго для обеспечения стабильности системы должен быть терапевт, причем на длительный срок.
Потребности индивида
В чем еще нуждается человек, помимо стабилизации структуры? И не удовлетворяет ли длительная терапия эти потребности лучше, нежели краткосрочная? Давайте рассмотрим основную потребность человека — потребность объяснять. Социальные психологи много лет предполагали, а исследователи мозга и сейчас соглашаются с тем, что основная человеческая потребность — построение гипотез о себе и о других. Человек не может не строить объяснений. Кто бы ни совершил любой поступок, мы должны выдвинуть гипотезу о том, почему он или она это сделали. Иллюстрирует это утверждение уже то, что мы выдвигаем гипотезы о том, почему мы выдвигаем гипотезы. Во время бодрствования, а может, и во сне, мы объясняем.
Отвечает ли краткосрочная терапия этой потребности? Нет, конечно, ведь ее предпосылка состоит в том, что обсуждение проблемы не поможет решить проблему. Необходимо действие. Помню, как много лет назад я сделал вывод, что инсайт следует за терапевтическим изменением. Когда я производил быстрое вмешательство и избавлял клиента от симптома, тот стремился рассказать мне открывшиеся ему функции, выполняемые симптомом в прошлом и настоящем. Как я ни сопротивлялся, ин- сайт мне навязывали. Сейчас я понимаю, что клиент просто удовлетворял свою потребность в объяснении. Люди должны иметь объяснение тому, почему они избавились от симптома, и должны уяснить себе, почему он у них был. Не зная о потребности в гипотезах, я испытывал в подобных ситуациях зудящее нетерпение, так как проблема-то была решена, и клиенту следовало возвращаться к своей обычной жизни.
Когда мы рассматриваем длительную терапию с этой позиции, становится очевидным, что наибольший вклад она вносит в сферу объяснений, построения гипотез. Терапевт готов сидеть с клиентом и строить гипотезы час за часом, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом. “Интересно, почему вы удивлены этим своим поступком?”, “Давайте исследуем, откуда появилась эта мысль” или “Разве не знаменательно, что вы...” Каждая гипотеза о прошлом и настоящем тщательно изучается. Двое получают удовольствие от совместного построения гипотез, и при этом потребность каждого удовлетворена. Терапевт получает подтверждение теории, основой которой является потребность в выдвижении гипотез и объяснении. Клиент же должен выдвигать гипотезы, чтобы попытаться объяснить, почему его или ее жизнь — сплошная неразбериха.
Интерпретация против директивы
Длительная терапия в первую очередь делает упор на интерпретации как инструменте построения гипотез. Краткосрочная терапия рассматривает директиву как инструмент достижения изменений. Длительная терапия склонна обучать человека. Основная ее задача — помочь человеку скорее понять, нежели решить свою проблему. При такой постановке вопроса изучение результатов лечения неуместно. Человек ничего не преодолевает. Краткосрочная терапия обычно фокусируется на проблеме, которую необходимо решить с помощью определенного рода вмешательства. Посему определить, произошло изменение или нет, не составляет труда. В другой формулировке — длительная терапия склонна создавать элиту, имеющую специальные знания о себе, которыми не обладают обычные люди. Клиент учится следить за собой и давать объяснения, почему он делает то, что делает. Причем объяснения строятся в идеологических рамках, которым обучаются только в процессе терапии. В краткосрочной терапии клиент стремится избавиться от своей проблемы и снова влиться в мир обычных людей.
Идеи длительной терапии легко освоить, так как они — часть интеллектуального климата нашего времени и встречаются как в профессиональной, так и в популярной литературе. Научиться выполнять короткое вмешательство, например, тяжелое испытание или парадокс, гораздо сложнее, так как специальные методы, доступные терапевтам-практиками, в основном неизвестны широким кругам интеллектуалов. Возможно, именно поэтому требуется так мало семинаров и курсов по обучению длительной терапии и так много по краткосрочной терапии. Освоить методы краткосрочной терапии, просто приобщившись к современной интеллектуальной культуре, невозможно.
