Борис Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма

На закате синем полосы червонные,
Из травы струятся вздохи благовонные,
Вечера святого льется сладость винная.
Где ты, радость чистая и любовь невинная?

Блестки дня угасли, в темень ночи брошены;
Утром лягут травы и посохнут, скошены.
Лишь твое сиянье, греза счастья милая,
Унесу нетленным в тихую могилу я.

Под плащом лицо скрывая,
Торопясь на книжный рынок,
Меж танцующих снежинок
Пробегаю по бульварам.

Мчатся люди справа, слева,
Дребезжа, несутся конки.
Колокольного напева
Звуки чистые так звонки.

Будто море в зыбком зное
Разметалось на просторе.
Море, море молодое,
Жарко дышащее море.

Что я жду? Пора настала.
Море вольное безбрежно.
Чья рука легко и нежно
Черный плащ с меня сорвала?

В сердце сыплют тишь и негу
Искры радостью пороши.
И хрустят мои калоши
По сверкающему снегу.

За березовую ветку месяц зацепился,
Слушает прохожих девок пенье.
Бег минут топочущий вдруг остановился,
Наступило вечное мгновенье.

Вечность ли вздохнула над березами кудрявыми?
Облака лиловые на закат сбежали,
Синих елок крестики сделались кровавыми,
Крестики зеленые розовыми стали.

Встал я, вопрошающий, над ярким мухомором,
И в груди затеплилось скрытое рыданье.
Мне не стыдно плакать под небесным взором,
В светлых рощах сладостно светлое страданье.

«Приветствую, люблю, тоскую», –
Проворно телеграф стучал,
И стих влюбленный на Тверскую
К тебе со станции помчал
По проволоке неустанной,
Вдоль деревень и городов
Звучащей музыкою странной
На длинных остовах дубов.
Но там, в Москве, ты не дождалась,
Что телеграф тебе сказал:
В пролетке легкой ты умчалась
На Николаевский вокзал.
Ах, для чего привет любимой
Я посылал издалека,
Поверя в бег неутомимый
Железного проводника?

Мне скучен был и дней верблюжий ход,
И мертвой жизни скудная пустыня.
В песках тоски я восклицал: богиня!
Явись ко мне! Освободи! И вот –

В безоблачное царство Турандот
Отверзлась мне Альтоума твердыня.
Там во дворце, восточная рабыня,
Ведешь ты сладострастный хоровод.

В китайских ширмах, птицами расшитых,
Дрожат кораллы уст полураскрытых.
И ярок тканей разноцветный крап.

О эти башни, пагоды и гроты!
О этот взор! О этих ножек взлеты!
Восточная рабыня, я твой раб.

Люблю тебя, когда помпейской фреской,
Вся позолочена живым огнем волос,
Ты смотришь на меня. Люблю твой профиль резкий
И римский нос.

Под поцелуями дрожат и пламенеют
Черты недвижные, а в бездне глаз ночных
Кружатся демоны и страстью крылья веют
У неземных.

Веснушки легкие медово-золотисты,
Как нежно льнут они к прозрачности лица.
И все твои черты, как мрамор, чисты
И строги до конца.

Ты послушай-ка, дитя милое,
Мое дитятко сердечное,
Ты куда отправляешься,
В каку путь-дороженьку?
К обедне ль в церковь Божию,
К молебну ли заздравному?
Или на площадь, на ярмонку,
На веселое гуляньице
С дружками перелетными?
Дай взгляну на тебя, родимый мой,
Ах, я бедная мать, бессчастная,
Горе горькое, победное!
Нет, не этак снаряжаются
На гуляньице веселое.
Тело мертвое, лицо желтое,
Платье белое, мертвецкое!
Ты послушай, сынок ласковый,
Ты шепни мне слово тайное,
На кого ты кинул детушек,
Кто-то станет их кормить-поить?
Без тебя они будут вольные,
Неуемные, бесчинные,
Будут по миру ходить каликами,
Попрошайками подоконными.

Кружит и вьется тяжкий ворон
В вечерней мгле над грудой тел,
Сюда с Карпатских синих гор он
На пир богатый прилетел.

Меж трупов – ружья, каски, вещи,
Орудий брошенных воза,
Но долго выбирал, зловещий,
Кому бы выклевать глаза.

И наконец, шумя, спустился.
Там, где зиял сырой овраг,
С осколком бомбы в землю врылся
Полузасыпанный казак.

В крови намокшая рубаха
Вскрывала к черной ране путь,
И ворон жадный сел с размаха
Красавцу юному на грудь.

Но рано смертный приговор он
Принес герою. – «Хищник, прочь!»
И, засвистав крылами, ворон
Слетел, взвился и скрылся в ночь.

«Пора вставать. Спасибо, птица,
Что разбудила казака:
Еще крепка моя десница
И голова моя крепка».

Узнает скоро враг постылый,
Кому придется умирать,
Кого вещун ширококрылый
Слетит с Карпатских гор клевать.

Заливается машинка,
Трещит канарейка.
И над модною картинкой
Наклонилась швейка.

Всё сидишь, полна заботы.
Что же! Так и надо.
Утомить себя работой –
Лучшая награда.

Взор спокоен, волос гладок.
Дышит грудь любовно.
Оттого твой сон так сладок,
Так дыханье ровно.

Пусть истыканы иголкой
Маленькие руки,
Без работы мало толку
Умирать со скуки.

И над модною картинкой
Вновь склонилась швейка,
Заливается машинка,
Трещит канарейка.