Виталий Дмитриевский - Шаляпин в Петербурге-Петрограде
башнями» архитектора А. Е. Белогруда жил Л. Н. Андреев, в доме №1/3 с 1915
по 1930 год жил Ю. М. Юрьев.
Каменноостровский проспект пересекал Кронверкский проспект (ныне
проспект Максима Горького). Почти у пересечения этих улиц, в доме №23,
недалеко от Шаляпина, жил Горький. Район Шаляпину чрезвычайно нравился.
Шаляпин любил ночные прогулки по городу. «В Питере были чудные дни на
пасху, особенно прекрасна была пасхальная ночь — я был на берегу Невы,
любовался волшебной картиной очертаний Петропавловской крепости на ясном
и прозрачном небе и голубой, широкой и в эту ночь такой задумчивой рекой. В
12 часов палили пушки — народу было без числа...»
Эти строки письма к дочери говорят о том, как остро чувствовал Шаляпин
неповторимость города. Странствования по ночным улицам, катания на коньках
в Айс-Паласе или Скайтинг-ринге, который, кстати, тоже находился поблизости,
на Каменноостровском проспекте (теперь на этом месте стоит Дворец культуры
имени Ленсовета), прогулки пешком к Горькому заполняли свободное время
Шаляпина. Поэт Всеволод Александрович Рождественский — в ту пору
студентпервокурсник Петроградского университета и одновременно репетитор
сына писателя — вспоминал о своей первой встрече с Шаляпиным у Горького:
...Это было зимним и тусклым утром, когда еще за утренним чаем
чувствовались тяжело нависшие над городом сумерки. Проходя через
опустевшую столовую, Алексей Максимович сказал мне:
— Ну, я пошел работать. Не пускайте никого ко мне, юноша, разве только
если придет Федор Иванович.
Я сидел один в полутемной комнате, погруженный в какую-то книгу, и не
слышал звонка в передней. И вдруг, подняв глаза, увидел на пороге
громаднейшую фигуру в распахнутой шубе и высокой бобровой шапке. Это был
Шаляпин. Я видел его лицо до сих пор только на страницах иллюстрированных
журналов. Он заполнял собой все пространство распахнутых дверей, а за ним
где-то в полумраке белела пелеринка смущенной горничной.
— Алексей дома? — прогудел его хрипловатый с мороза голос.
Не ожидая ответа, он подошел ко мне, бесцеремонно заглянул в лежавшую
передо мной книгу. Рассеянный взгляд его скользнул по светлым пуговицам
моей студенческой тужурки.
— Филолог? Энтузиаст? По вихрам вижу!
Я не нашелся, что сказать, да и он не стал бы меня слушать.
Величественным медленным шагом Шаляпин направился через всю обширную
комнату к двери библиотеки. Так ходят по сцене знатные бояре...»
Шаляпин часто бывал и на Большой Монетной улице (ныне улица
Скороходова), где в семиэтажном доме №18 помещались редакция журнала
«Летопись» и издательство «Парус».
Редакция «Летописи» находилась на третьем этаже. В приемной рядом с
кабинетом Горького собирались писатели, публицисты, художники, которые
группировались вокруг журнала, — опытные писатели А. П. Чапыгин, В. Я.
Шишков, В. Я. Брюсов, М. М. Пришвин, А. Н. Толстой и молодые, среди
которых были Владимир Маяковский, Лариса Рейснер, Виктор Шкловский,
Сергей Есенин и другие. «Заходить в редакцию «Летописи» было просто и
приятно, — вспоминал впоследствии литератор П. Сурожский. — Здесь было
как-то особенно тепло и уютно. Шли сюда не только по делу, но и затем, чтобы
провести часок-другой среди товарищей, повидать, хотя мельком, Алексея
Максимовича, обменяться с ним хотя парой слов... Для многих «Летопись» была
первой литературной купелью и вместе с тем прекрасной школой. При редакции
образовалось нечто вроде литературной студии. Собирались по вечерам,
устраивали диспуты по вопросам искусства».
Горький в эти годы отдавал издательской работе много сил и времени,
каждый его день был расписан по часам: «У меня журнал, кроме журнала —
книгоиздательство, а кроме этого, я, точно деревенский колдун, должен принять
ежедневно не менее десятка разных людей, вчера же принял семерых дома, 16 в
редакции, в 7 часов заседал с Шаляпиным в одном из «лучших домов» за
роскошным обедом — невозможно отказаться, деловой обед! — в 9 — на другом
конце города в художественной комиссии». В письме II. А. Бунину Горький
восклицал: «Так хочется создать хороший литературный орган, так нужен он в
эти черные дни».
«Летопись» освещала самые насущные общественные проблемы времени.
Многие журналы и газеты в ту пору помещали на своих страницах
псевдопатриотические статьи, поддерживая всякого рода шовинистические
настроения. Журнал А. М. Горького был едва ли не единственным в стране
антимилитаристским органом. Горький писал К. А. Тимирязеву, что ему хочется,
чтобы журнал внес «нотку разума в кровавый ужас наших дней». Насколько это
было возможно в условиях цензуры, журнал разъяснял разбойничий,
грабительский характер империалистической войны и за это подвергался
нападкам буржуазной прессы. В невероятно сложные условия работы ставила
журнал и цензура. Военная цензура тех лет свирепствовала так, что, как писал
Горький, помещенные в журнале статьи из-за сокращений превращались в
ребусы и шарады.
В 1916 году отмечалась первая годовщина существования журнала. В
юбилейном вечере, который состоялся в редакции, принимал участие Шаляпин,
должен был выступить В. В. Маяковский.
С Шаляпиным Маяковский познакомился в Народном доме, за кулисами,
куда привел поэта писатель А. Н. Тихонов (Серебров). Тихонов вспоминал о
разговоре, который тогда произошел. «Вот бы написал кто-нибудь музыку на
мою трагедию («Владимир Маяковский». — Авт. ), а вы бы спели», — сказал
Маяковский и вдруг смутился. Шаляпин, видимо, что-то слышал о Маяковском,
скорее всего от Горького. Снимая парик (в этот вечер шел «Борис Годунов»), он
лукаво заметил: «Вы, как я слышал, в своем деле тоже Шаляпин?» — «Орать
стихами научился, а петь еще не умею», — пошутил поэт.
На Петроградской стороне, на Александровском проспекте (ныне проспект
Добролюбова), в доме №3, Жил музыкальный критик Вячеслав Гаврилович
