Юрий Ленчевский - Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки
— А то кто же? Наверно, партизан… Не знаю я точно. — Помолчав, заговорил: — Понял я, дело мое — смертельное. И ушел из города. В селе у родичей прятался. А скоро наши снова из города немцев прогнали, освободили нас. И вот я в рядах армии. Полицая этого в третьей роте увидел… Сначала испугался…
— Не ошибаетесь?
— Точно он, Слюсаренко. Только его осторожно брать надо. Опасный он, гад!
— Не беспокойтесь. Это уже моя забота. О том, что рассказали о Слюсаренко, никому ни слова. Постарайтесь не попадаться ему на глаза.
— Понимаю.
— Можете идти.
Карнаухов встал со стула. Перед Титовым был маленького роста человек, лопоухий, с бесцветными какими-то телячьими глазами. Незаметная личность.
Карнаухов вышел из хаты, а Титов еще какое-то время размышлял о том, что только что узнал.
«Встреча с этим полицаем у Карнаухова могла оказаться смертельной. Такие свидетели полицаю не нужны. Может быть, Карнаухов убоялся этого. Во всяком случае, боец Карнаухов поступил правильно».
— Костя, приведи ко мне Слюсаренко, — распорядился Титов. — Пойдешь не один. Возьми с собой Давыдченко из взвода управления. Он крепкий парень. Возьми автомат. Этот Слюсаренко может быть опасен. Но перед этим у меня должен находиться Карнаухов. Пусть придет скрытно. Уже стемнело, а он и Слюсаренко в разных ротах. Начни с Карнаухова. Выполняй!
— Есть! — козырнул Константин.
Этот мимолетный ритуал напомнил Титову пограничный приказ на выход для охраны Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Он служил на границе. Свою зеленую фуражку сохранил, носил ее в вещмешке. И пронес ее через годы и расстояния.
— Садитесь, — Титов указал Слюсаренко на стул перед собой. За ним на лавке уселись Сергеев и Давыдченко. Оба с автоматами. В углу примостился Карнаухов. Слюсаренко его не увидел.
— Чем обязан такому эскорту? — Слюсаренко перешел в наступление.
— Ваша фамилия? — строго спросил Титов.
— Слюсаренко, — уверенно заявил тот.
Титов позвал Карнаухова, посадил на стул напротив Слюсаренко. Затем указал на бледного, не скрывавшего своего волнения Карнаухова, спросил:
— Знаете этого человека?
— Не припоминаю. Может быть, где-то и встречались.
«Ишь, не сказал: «Первый раз вижу» и держится пока невозмутимо», — отметил про себя Титов.
— Вспомните!
— Полицай Слюсаренко! — вырвалось у Карнаухова.
— Не знаю такого.
— Ах ты, гад! Забыл, как хотел меня завербовать для немцев.
— Такого не припомню. И вообще, что происходит? — полицай попытался сыграть возмущение.
— Ты же партизана убил! — почти закричал Карнаухов. На миг что-то дрогнуло в лице полицая, но он не сдавался.
— Ну, такое нужно доказать, — парировал полицай.
— Докажем, а сейчас расскажите, как служили у немцев.
Слюсаренко лихорадочно соображал, как вести себя дальше, что говорить. В его сознании промелькнули картины его прошлой жизни. Петр Слюсаренко — сын завуча средней школы № 1 в городе Богодухове Харьковской области Ивана Самойловича, в сорок первом году окончил 9 классов средней школы № 3. Был активным комсомольцем. Свое будущее представлял в довольно розовых тонах. Грянула война. В октябре сорок первого в город вошли немцы. Отец не очень обрадовался этому, но и не огорчился. Немцы назначили его заместителем бургомистра, а в сорок втором он сам стал бургомистром. Видимо, немцы учли то, что Слюсаренко в 1938 году был репрессирован как националист. Правда, ему повезло, он сидел недолго. Его выпустили на свободу, и он приступил к своим обязанностям завуча школы. К немецким оккупантам Петр отнесся без восторга. Несколько месяцев он учился в гимназии, которую открыли в городе. Это учебное заведение просуществовало недолго, и в октябре в городе была открыта дорожно-строительная школа с программой строительного техникума. Накануне освобождения города от оккупантов в феврале сорок третьего ликвидировалось и это училище. Наши войска взяли город. Перед этим Слюсаренки сбежали с немцами, а когда враги вернулись снова, Петр Слюсаренко задумался: что ему делать? В Германию не заберут — отец спасет. Возраст призывной. Советская власть не простит должности отца-бургомистра, эвакуации с врагами. Да и вернется ли она? Немцы ушли и снова пришли. Они сильны. И подался молодой Слюсаренко в полицию. Не рядовым, а следователем, благо был грамотным. Первое время чувствовал себя неуютно, как-никак служил врагам. Постепенно обвыкся, власть тешила его самолюбие. Разные эпизоды засели в памяти… Поздним вечером Слюсаренко с одним из полицаев совершал обход по городу. Навстречу им попалось несколько ребят. Перед полицаями мигнул лучик света и сразу погас. У одного из ребят был электрический фонарь.
— Предъяви фонарь, — грозно потребовал Слюсаренко и вырвал фонарик из рук мальчика.
— Петро, отдай фонарь. В одной школе ведь учились.
— Минулося. Теперь я уже не Петро.
Мелкая обида, которую Слюсаренко нанес мальчишке, занозой засела в мозгу, но дальше подобные мелочи сгладились более серьезными делами. К нему проявил внимание гаупштурмфюрер Вальтер Долль. Он представлял СД и иногда наезжал в город.
Однажды после хорошей выпивки немец предложил ему стать агентом его службы. Слюсаренко не отклонил предложение немца. Что же, это даже интересно! К тому же гауптштурмфюрер — капитан по армейским меркам, представлял немалую власть. Начальник полиции Скляров до неприличия лебезил перед этим немцем. Не совсем было ясно, зачем он немцам. Что им даст его тайная деятельность — ведь от него, как от полицая, шарахаются люди знакомые и незнакомые. А те, кто близко его знал, стали относиться с предубеждением. Одна из одноклассниц как-то сказала:
— Как ты мог поступить в полицию! А еще был таким комсомольцем.
— Ну был…
То, что он комсомолец, немцев не волновало. В комсомоле была вся молодежь. Представитель СД сотрудничество Слюсаренко со своей службой оформил письменно. Так просто, буднично произошло моральное падение бывшего комсомольца Петра Слюсаренко. И то, что написано пером, не вырубишь топором. Успокаивало Петра то, что сотрудничество тайное. Кто там об этом узнает!
Напрасно Слюсаренко сомневался в своей полезности немецкой службе безопасности. У гауптштурмфюрера на это были свои виды. В местной полиции ему нужны свои глаза и уши.
Самое острое и неприятное воспоминание у Слюсаренко от встречи с «десантником».
В полицию привели молодого парня. Держался он независимо, не боялся полицаев. Слюсаренко сказали: «Хлопец с той стороны. Десантник прыгнул с парашютом или пришел пешим порядком». Полицай Ермаков — примак из окруженцев — взял сонного парня в скирде. Сначала оглушил его дубиной по голове, а затем обезоружил, забрал пистолет системы «парабеллум». В голове Слюсаренко пронеслось: вот будет смак, если раскручу его. К кому шел? Зачем шел? Какое имеет задание!
