Эмма Вильдкамп - Любовница фюрера
У Лени возобновились приступы цистита на нервной почве. Она легла в больницу, где ей ничем не смогли помочь, посоветовав поехать в горы. Да, отлично! Горы всегда ей помогали! Однако еще в поезде у нее начались такие острые боли, что ее немедленно доставили в мюнхенскую клинику профессора Киллейтнера. Врач, осмотрев ее, покачал головой. Нет, операция бесполезна. К сожалению, ничем нельзя помочь. Попробуйте съездить в горы. Ну, вот опять! Лени ничего не оставалось делать, как запастись обезболивающими и поехать в Кицбюэль. Тут ее настигло радостное известие – на Рождество в отпуск приедет Петер. Лени сразу стало лучше. Он теперь часто писал ей, и его письма стали для нее настоящей отдушиной. Он так красиво писал о любви. Когда он приехал в Кицбюэль, она была на седьмом небе от счастья, они теперь целиком и полностью принадлежали друг другу, однако Лени нередко овладевало беспокойство – Якоб был очень взрывным и так же легко изливал на нее, как свою страсть, так и недовольство. У них часто возникали ссоры на пустом месте. Что же дальше будет?! После праздников он вернулся в часть, а Лени – в Берлин на съемки.
Однако через несколько дней приступы ее болезни снова повторились. На площадке после уколов камфары ее укутывали в одеяла, обкладывали грелками, но ничего не помогало. Она снова попала в больницу. Врачи предложили ей лечение грязями в санатории, однако через месяц Лени уехала оттуда такой же больной, как и приехала. Профессор Киллейтнер намеревался еще раз обследовать ее. В ожидании его приема Лени жила в гостинице «Рейнишер Хоф» в Мюнхене. Неожиданно ее навестил Гитлер. Да, она ведь разговаривала с его экономкой Винтер…
– Ну, что-то вы совсем не тем делом занимаетесь, фройляйн Рифеншталь! – улыбаясь, сказал фюрер, вручая ей букет орхидей. – Не падайте духом! У меня есть очень хороший врач – доктор Морелль. Покажитесь ему.
– Спасибо за беспокойство, мой фюрер. Вы так добры, что пришли навестить меня. У вас ведь сейчас совсем другие заботы!
– Здоровье такого режиссера, как вы, тоже моя забота. Когда война закончится, приглашаю вас в Бергхоф писать киносценарии. У меня есть несколько идей. Представляете, какое будет сотрудничество! Если фильмы будут сняты действительно гениально, то смогут изменить мир! Жаль только, что пленка так уязвима. Было бы потрясающе, если бы можно было сегодня смотреть фильмы, снятые в далеком прошлом. Когда вы выздоровеете, фройляйн Рифеншталь, окажите услугу, свяжитесь с институтом имени кайзера Вильгельма и обсудите там эту проблему с учеными. Необходимо создать киноматериал, который не исчезнет ни со временем, ни из-за погоды и выдержит столетия. Люди должны и через много веков видеть, что мы создали!
Его речь, как и всегда, была пламенной и внушила Лени оптимизм. Она, конечно, не преминула воспользоваться возможностью и пожаловалась Гитлеру на Геббельса. Фюрер пообещал ей решить вопрос с «Долиной». Лени очень рада была его видеть. Хотя последнее время она оставила мысли, что когда-нибудь его завоюет, ей было приятно общество этого обаятельного, учтивого и такого гениального человека. Она не переставала поражаться его величию.
Болезнь, впрочем, отступать не думала. Через Рудольфа Гесса Лени попала к гомеопату из Мюнхена доктору Ройтеру, облегчившему ее страдания. Лечение требовалось продолжительное, однако Лени, как только приступы прошли, рванула в Берлин. Город бомбили, и уже в первую же ночь Лени пережила интенсивный авианалет. Дом ее содрогался в грохоте разрывающихся снарядов и свете бесчисленных прожекторов, ощупывающих небо. С каждым днем налеты учащались, кругом под развалинами гибли десятки людей, ожесточенные бои шли и на фронте. Петер не писал уже 18 дней. Что, если он погиб?! Нет, она не переживет этого! В один из дней по радио она вдруг услышала его имя. За особую храбрость, проявленную при прорыве линии Метаксас в Греции, его наградили Рыцарским крестом. Слава богу, он жив! Вскоре Петер прислал телеграмму, предупреждая о своем отпуске. Это был приятный сюрприз! За участие в тяжелых боях в Греции и в связи с предстоящей отправкой на фронт в Россию ему дали несколько дней. В письме, которое пришло на днях, он предложил ей выйти замуж. Лени, хотя и с некоторыми сомнениями, согласилась. Она видела, что ее похожесть с Петером иногда делает их совместное пребывание невыносимым. Мелкие разногласия сейчас в будущем перерастут в скандалы… Хотя предложения стать женой ведь не каждый день поступают…
Долгожданный отпуск у них не получился. Лени продолжала работу над «Долиной», где была и продюсером, и режиссером, и исполнительницей главной роли. А вот роль карьеристки и любящей женщины у нее совместить не получилось. К счастью, Петера это не особо заботило. Вскоре он снова уехал, и Лени нашла утешение в работе – предстояли съемки сцен в Доломитовых Альпах.
Между тем, война продолжалась. В 1941 году немецкие войска заняли большую часть Европы, а теперь стояли в 30 километрах от Москвы. В Азии и Африке тоже шли бои. Лени вернулась в Берлин, собираясь, наконец, закончить «Долину». Приступы благодаря чудесному доктору Гесса больше не повторялись. Однако Лени начали преследовать по ночам ужасные кошмары. Видя свой любимый и родной город в огне, она уже начала сомневаться в победе Германии. Ей вдруг стало страшно. Ночами ей снились кресты, кладбища, горы людских трупов, снега и льды. Как-то из такого кошмара ее вырвал телефонный звонок. Она несколько секунд не могла сообразить, где находится.
– Алло, – сонным голосом сказала Лени.
– Алло, я слышал, вы хотели бы знать, где сейчас Петер Якоб?
– Да, а что с ним?
– Несколько дней назад мы были вместе с ним.
– Правда?
– Да. Мы с ним хорошо посидели за столом, немало выпили.
– А где он сейчас?
– Наверное, еще в Берлине.
– Как?! В Берлине!?
Лени оторопела. Почему же он не увиделся с ней?! Что-то случилось?!
– Да, в Берлине, он неделю жил в гостинице «Эдем» с одной красоткой. Да, вы ее знаете.
Лени не могла больше вымолвить ни звука. Трубка выскользнула у нее из рук, разрываясь гудками. Она лежала не в силах пошевельнуться. Как это могло случиться? Нет, не может быть! Это неправда!
Петер 18 дней не писал. Лени забеспокоилась и обратилась с просьбой разыскать его в вермахт. И вот его нашли…Так вот почему он не смог к ней приехать…У Лени снова начались колики. Пришлось ехать в клинику Шарите. У нее пропал сон, аппетит, началась горячка. Она металась по кровати, изможденная и высохшая, повторяя только: «Это неправда, он не мог». Мать привезла ее к профессору Иоханнесу Шульцу, лечившему с помощью аутогенной тренировки.
Светило науки развел руками, дав лишь совет, как можно быстрее расстаться с мужчиной, ставшим причиной таких бед. Лени не могла этого сделать, по крайней мере, сейчас. Она была слишком привязана к нему и уверена, что своей любовью изменит его. У нее началась депрессия. Письма от Петера продолжали приходить – он писал, что, хотя и был в гостинице «Эдем» в Берлине, но жил один. Он писал, что не прикасался к другой женщине, что она просто ревнует его, что не стоит из-за этого расставаться, что он ее любит. Лени читала и верила. Впервые в жизни она подчинилась своим чувствам. Это была какая-то болезненная любовь, причинявшая боль каждую минуту и низвергавшая в пропасть отчаяния и сомнений, но окрыляющая пустыми надеждами и иллюзиями. Когда он написал, что приезжает в отпуск, то произошло чудо – Лени в один миг встала на ноги. Врачу оставалось только в глубоком изумлении покачать головой.
