Григорий Щедрин - На борту С-56
Как отголосок этих событий, в листке в нарочито хвастливом тоне дается довольно остроумная характеристика игрокам команд, якобы вызывающих друг друга для решения спора о первенстве. Кое-кто задет и из центрального поста. Например, под рисунком "Судья" подпись: "Кристалл честности, совесть экипажа Илья Дорофеев - профессор кафедры рулевого дела. В целях безопасности судит матч в танке "KB". Его предшественник отверг защитную броню и был растоптан игроками". Это намек на Игнатьева. Ему действительно в товарищеском матче повредили ногу.
События увязываются с сегодняшним днем. В газете говорится:
"К сожалению, обе команды в настоящее время отвлечены подсчетом взрывов гитлеровских хлопушек. Увлекательное зрелище! Повальный смех Хохот до упаду! Геббельс наводняет эфир сообщениями о нашей гибели. На самом деле мы живы и будем жить! Триста вражеских бомб смогли выбомбить пять беспартийных в партию".
Дальше шло приглашение: "С окончанием бомбежки и с возвращением в базу приглашаем всех на стадион".
Зрителям даются советы, как уберечь себя от неистовых игроков. Главное иметь шанцевый инструмент для надежного окапывания. В примечании сообщается: "Игра будет сильнейшей. Двери госпиталей гостеприимно открыты - милости просим! Матч состоится при любой погоде. Вход бесплатный Пенсиями не обеспечиваем!". Подпись: "Судейская коллегия".
Может, потом, когда этот листок посмотрим в спокойной обстановке, он не покажется таким остроумным и смешным, а сейчас он доставил нам огромное удовольствие.
В 8 часов 20 минут сброшены последние две серии бомб - по шесть штук в серии. Фашисты убедились, что им нас не найти, и стали отходить на юг. К девяти часам шум винтов затих, а еще через полчаса мы всплыли. Открыв верхний рубочный люк, я выхожу на мостик и, вдохнув свежий морской воздух, на мгновение теряю сознание.
Вентилируем лодку... Какой гадостью мы дышали! Даже курить не хочется так хорош воздух,
Погружаемся, чтобы дать команде возможность отдохнуть. На вахте оставляю одну смену, остальным - спать.
Теперь можно подвести итоги. Преследовали нас семь кораблей - два эсминца и пять сторожевиков. Бомбежка длилась двадцать шесть с половиной часов. На лодку было сброшено более трехсот бомб. В готовности номер один команда находилась около двадцати восьми часов.
Корабль серьезных повреждений не имеет. А главное - дух команды непоколебим. За этот труднейший для нас день парторганизация лодки выросла на пять человек. Итог не в пользу противника, тем более, что мы сильнее чем когда-либо стремимся найти и уничтожить его.
Орден на флаге
Пронзительный звонок настойчиво терзает слух. Хочется отмахнуться от надоедливого шума и еще хоть немного поспать. Но не меняющий тона звук раздражает, подобно будильнику или комариному звону. Приходится вставать.
Вскакиваю с койки и бегу в центральный пост. После темноты каюты яркий электрический свет бьет в глаза. На своем месте оказываюсь раньше, чем успеваю сообразить, что привел меня сюда сигнал боевой тревоги.
Доклад вахтенного офицера Скопина заставляет окончательно проснуться.
- Акустик слышит шум. Цель идет вправо, ее винты делают двести восемьдесят оборотов в минуту. Начал всплытие и маневрирование для атаки.
- Хорошо. Все ясно. Идите на свое место, готовьте торпедные аппараты к выстрелу.
Неужели снова противолодочные корабли? Слишком уж активно взялись они за нас. Всего пять часов прошло после взрыва последней бомбы. Теперь ждать не станем, пока соберется целая свадьба. Будем атаковать каждую появившуюся цель.
- Круглов! Разобрались ли по характеру шумов, что за цель?
- Работает дизель. Предполагаю - подводная лодка в надводном положении.
Это меняет картину. Лодки, если нет полной уверенности, что это вражеская, атаковать запрещено. Но ведь акустик мог и ошибиться. Лучше заранее приготовиться ко всяким неожиданностям. Поэтому объявляю торпедную атаку.
Над морем снежный заряд. Сквозь хлопья снега с трудом различаю расплывчатый серый силуэт. Как будто лодка...
Даю посмотреть в перископ командиру отделения рулевых.
- Что за корабль, по-вашему, Игнатьев?
- Лодка, товарищ командир, похожа на "Эску", но, скорее всего, немецкая.
- Почему вы так думаете?
- Рубка расположена ближе к носу, чем у "Щук" и "Ленинцев".
Мы сблизились с целью, и теперь отчетливо видно, что это лодка. Почти уверен - немецкая. Почти, но не совсем. Легко и ошибиться. Лодки одна на другую похожи...
- Полный ход!
Решаю максимально сблизиться и рассмотреть как следует.
Снег валит гуще. Сблизились на короткую дистанцию, и все-таки у меня нет полной уверенности, что лодка не наша.
- Старпом, посмотрите в перископ, чья лодка?
- Немецкая... Впрочем, утверждать не могу... В том-то и дело... Чтобы атаковать, нужно быть абсолютно уверенным.
Смотрю на отсчет. До залпа остается несколько градусов.
- Носовые - товсь!
Может, в последний момент удастся окончательно разобраться. Лодка совсем рядом - два кабельтова. Четко виден белый бурун по носу и корме цели. Вот уж поистине промах был бы невозможен.
На миг как будто различаю флаг на мостике: фашистский!.. Трудно удержаться, чтобы не крикнуть:
"Пли!". Но, может быть, это только показалось? Ветер дует в борт лодке, полотнище на флагштоке отклонилось и снова стало невидимым. Снег помешал окончательно убедиться, что перед нами враг. В море в смежных районах действует много товарищей. Не совершить бы роковой ошибки... Стрелять так и не решился. Цель проходит угол упреждения.
Продолжаю движение, и через две минуты мы пересекаем курс лодки за ее кормой. Теперь флаг ясно виден:
Гитлеровский! Но стрелять уже поздно...
Легко понять наше настроение. За прошлый и этот поход упускаем четвертую возможность потопить фашистскую подводную лодку. И все-таки отлично понимаем, что поступили правильно. Как бы мы себя чувствовали, совершив другую ошибку потопив товарищей?
...Военное счастье нам еще ни разу не изменяло. Во всех походах мы в конце концов находили и топили противника. Так было и на этот раз. Правда, немного по-иному, чем обычно.
К вечеру того дня, когда нас крепко бомбили, а немецкой лодке удалось благополучно уйти, мы возвратились к берегу противника. С тех пор отсюда больше не уходим. В светлое время и в сумерки мы не одиноки. Рядом несет службу шустрый противолодочный катерок. Он рыщет по району, иногда сбрасывает одну - две бомбы. Остановится, послушает, побегает - и снова бомбу за борт. В общем, катеришко довольно безобидный, ведет себя по отношению к нам, можно сказать, лояльно. А гитлеровцы, надеясь на этот противолодочный дозор, других кораблей сюда пока не посылают. Плаваем в довольно спокойных условиях.
