Александр Житинский - Дневник maccolita. Онлайн-дневники 2001–2012 гг.
В «Дюнах» после долгой и безнадежной перепалки с охраной я был вынужден распроститься с Мариной, но телефон она мне оставила. И я пошел в Репино по ночной промерзшей дороге, в полном одиночестве, под крупными звездами. И я пел во все горло «Выхожу один я на дорогу…».
Через неделю, приехав в город, я позвонил Марине и назначил ей свидание на выходе из метро «Маяковская». В двенадцать часов дня. Вечером мечтал. Я был настроен решительно и серьезно. Женюсь, какие могут быть разговоры!
Утром я проснулся, побрился, приоделся и поехал на свидание. По дороге купил цветы.
Я стоял у эскалатора пятнадцать минут, полчаса, час. Марины не было. Я смотрел на свои часы. Не может быть, чтобы она не пришла! Я все же что-то понимаю в женщинах! Я был абсолютно уверен.
И вдруг меня как стукнуло. Я спросил у кого-то: который час? Человек взглянул на часы и сказал: без четверти три. На моих же часах был час с небольшим. Я опоздал на встречу больше чем на полтора часа, потому что мои часы выкинули совершенно непонятный фокус. Они, вероятно, постояли ночью полтора часа, а потом снова пошли. И я им поверил.
Конечно, я бросился к телефону, конечно, я что-то лопотал про часы… Но кто поверит в такую чушь?
Голос Марины был холоден. Она ждала меня полчаса, потом ушла.
Больше мы не встретились.
Господь Бог не хотел этого брака, как видно. И я ему поверил.
Вести из Лондона
9 августа
В Лондоне тропическая жара.
И еще англичане отвратительно говорят по-английски. Я их совсем не понимаю. Ни слова.
А пиво в пабе хорошее, и уже удалось прогуляться по Вестминстерскому мосту в толпе индусов и японцев.
Капризы визы
14 августа
Приехали в Брюгге!
Все-таки мы это сделали, идиоты.
Но победа оказалась пирровой.
Поезд прекрасен – 20 минут под Ла-Маншем, еще полчаса – и мы в Брюсселе.
И тут начинаются неприятности.
АВИС говорит, что заказан не автомат (я-то удивился, что дешево), а автоматов нет. Садиться за ручную трансмиссию без навыка да в незнакомом городе – увольте. Побежали в другие фирмы – о счастье! – в фирме National нашелся VW Golf. Берем его, платим в 1,5 раза дороже и… Это был последний подвиг нашей кредитной карты, хотя по моим расчетам там еще должны были оставаться деньги.
Но надо думать о том, как попадем домой. На поезде безумие, на самолете – нет таких денег, идем на автобус. Жутко неудобный рейс, но выхода нет. Берем на 22 августа в 14.30 из Брюсселя через Гамбург – Копенгаген в Стокгольм.
Ехать ровно сутки, потом оттуда на Silja Line в Хельсинки, а там должна нас ждать наша машина. Попытка заплатить за автобус ВИЗОЙ кончается провалом. Прибор говорит, что денег на карте нет. Отдаем практически весь cash и налегке уезжаем в Брюгге – примерно 100 км.
Машинка прелесть!
Приезжаем в Брюгге, 1 час ищем заказанную еще в Лондоне гостиницу. Находим. Роскошь неописуемая, люстры в номере, 4 звезды, но в кармане пусто. А болтаться нам здесь еще неделю.
Звоним друзьям: SOS! И друзья обещают срочно прислать деньги через Western Union.
Игорь Можейко
6 сентября
Как-то трудно поверить, что его нет, потому что еще в июле мы встретились в Доме ветеранов кино в Матвеевском, Игорь был, как всегда, бодр, весел и вполне с виду здоров. Встретились за завтраком и договорились еще «пересечься», у меня был день в запасе. И конечно, не пересеклись.
Теперь уже здесь не пересечемся.
Кир Булычев с моими дочерьми Олей и Настей и внуками Митей и Любой
Мы познакомились в 1992 году, когда Булычев принял участие в том знаменитом писательском круизе по волнам Балтики. Приглашен он был стараниями нашего общего друга Андрея Гаврилова, переводчика многих зарубежных фильмов, ныне музыкального издателя. И там, на борту, мы вполне подружились, он был человеком необыкновенной притягательности, с ним было легко и весело.
Потом иногда виделись в Репинском Доме творчества кинематографистов. Никаких особенных историй, фраз, тем разговоров в голове не сохранилось, но общая аура этого человека, его редкая доброжелательность останутся навсегда. Как и его книги, где эти качества видны всем и каждому.
У меня есть самая, наверное, редкая книга Булычева, подаренная мне автором.
Это вполне самиздатовская книжка тиражом 500 экз., в которой собраны шуточные стишки Игоря и смешные фразочки. Книга обильно иллюстрирована. Выходных данных нет, так что я не знаю – чьи рисунки. Может быть, самого Игоря? Тогда он был очень неплохим графиком.
Выложить бы ее в Сеть, там есть прелестные вещи.
Когда десять дней назад уезжал из Москвы, Андрей Гаврилов спросил, знаю ли я, что Игорь в больнице? Я, конечно, не знал. Но и мысли не было, что этот человек может не справиться с болезнью.
Мир его праху. Прощай.
Миша Панин
8 сентября
Еще одна смерть.
Сегодня умер Михаил Михайлович Панин, мой друг, с которым когда-то ходили в ЛИТО «Звезды», вместе начинали. Умер внезапно, инфаркт, сегодня мне позвонили. Всего на год старше меня.
Последнее время встречались мы нечасто и все больше на похоронах, как год назад, когда хоронили нашего общего товарища Михаила Михайловича Чулаки, полного Мишиного тезку. Миша много лет заведовал отделом прозы журнала «Звезда», сочинений друг друга мы давно не читали – и зачем? Дело не в сочинениях, а в людях.
А с Мишкой выпито много водки и спето много песен. Мы всегда пели вдвоем, у нас были коронные номера, собутыльники и друзья роняли слезу.
Да и мы сами роняли слезу.
Миша Панин стал прототипом героя одного их моих рассказов. Собственно, это быль, там ничего не придумано.
Называется он «Японский бог!».
Я попытался выложить его в ЖЖ, но не получилось. Тогда я положил его на сервер. Посвящаю его памяти Миши.
Он был очень хороший мужик. Настоящий. И в шутку называл меня «кацапом», потому что родился и вырос на Украине. И мы пели «попереду Сагайдачный» на украинском. Мы дружили тридцать лет.
Прощай, Мишка.
Стихи
10 сентября
Ладно. По просьбе публики читаю свои.
* * *
Сжимая в руке копьецо.
Светилось бы там, перед строем,
Мое волевое лицо.
Раскат офицерской команды
Ловлю я во сне наугад,
Пока воспаленные гланды,
Как яблоки, в горле горят.
Я стал бы героем сражений
И умер бы в черной броне,
Когда бы иных поражений
Награда не выпала мне,
Когда бы настойчивый шепот
Уверенно мне не шептал,
Что тихий душевный мой опыт
Важней, чем сгоревший металл.
Дороже крупица печали,
Соленый кристаллик вины.
А сколько бы там ни кричали —
Лишь верные звуки слышны.
Ведь правда не в том, чтобы с криком
Вести к потрясенью основ,
А только в сомненье великом
По поводу собственных слов.
Молчи, наблюдатель Вселенной,
Астро́ном доверчивых душ!
Для совести обыкновенной
Не грянет торжественный туш.
Она в отдалении встанет
И мокрое спрячет лицо.
Пускай там герои буянят,
Сжимая в руке копьецо!
* * *
