Ги Бретон - Лукавые истории из жизни знаменитых людей
Позднее Хлодвиг, чье имя монахи писали по-латыни «Хлодовикус» или же «Людовикус», превратившееся впоследствии во французском языке в распространенное имя «Людовик», вел более умеренную жизнь.
Однако уже его сын Хлотарь прославился необыкновенным развратом. У него было до пяти жен (причем все считались более или менее законными), не считая многочисленных подружек на одну ночь. Кроме того, рассказывают, что он получал немалое удовольствие, убивая своих офицеров, у которых были симпатичные жены, чтобы после этого иметь возможность развлекаться с их вдовами.
Что же касается Хлотаря II — отца Дагобера, то он имел подле себя в королевской резиденции в Клиши жену — королеву Бертруду, любовницу — светловолосую Сишильду и множество прелестных девушек, искушенных в любовных играх.
И в некоторые дни ухитрялся удовлетворить их всех. И не единожды...
Не удивительно, что подобная наследственность подтолкнула Дагобера к столь беспорядочным любовным связям, что по сравнению с ними легендарные похождения Генриха IV кажутся наивными шутками.
Когда ему исполнилось двадцать лет, он уже к тому времени успел «посетить» (осмелюсь назвать это так) всех симпатичных служанок во дворце.
Через некоторое время после этого он был послан Хлотарем в Грир с титулом короля Австразии. А вскоре получил от отца предписание жениться на Гоматруде — сестре Сишильды, то есть сестре любовницы отца...
Уважая отцовскую волю, он подчинился и совершил путешествие из Трира в Клиши, чтобы отпраздновать свадьбу с обаятельной Гоматрудой. Мало заботясь о приличиях, он привез с собой и любовницу: юную крестьянку, которую нашел в лесу...
После свадьбы Дагобер не замедлил вернуться обратно в Австразию. На этот раз уже с двумя женщинами, которые сразу же возненавидели друг друга...
В один прекрасный день молодой король, измученный упреками королевы, надавал ей пощечин и отправился после этого воевать с саксами. Вскоре благое дело вновь вернуло ему отличное расположение духа.
Годом позже Хлотарь II умер, и Дагобер стал королем франков. Не медля, он перебрался в королевскую резиденцию в Клиши, сопровождаемый только одной Гоматрудой (его любовница умерла при родах за некоторе время до этого).
Святой Элуа, ювелир и казначей его отца, встретил Дагобера со слезами радости.
— О, мой король! — беспрестанно восклицал он.
И, переполненный эмоциями, больше сказать ничего не смог.
В Клиши тогда жил сводный брат Дагобера Калибер, которого родила Хлотарю прекрасная Сишильда. Опасаясь, как бы Калибер не захотел принять вместе с ним участие в дележе королевского наследства, новый государь замыслил его убить. (Надо сказать, что в семействе Меровингов это не было редкостью. Особенно, когда родственники начинали мешать).
Однако святой Элуа и королевский министр Дадон (впоследствии святой Оуэн) отговорили его от этого. Дагобер отправил Калибера в Тулузу с титулом короля Аквитании. Правда, опасаясь тем самым разрушить единство франкского королевства, он все же приказал верному другу убить его. Но это произошло только несколько лет спустя.
В двадцать шесть лет Дагобер почувствовал внезапное отвращение к королеве. Он открылся святому Элуа, который в ответ лишь вздохнул:
— О, мой король!..
Но в этот раз в его тоне можно было услышать слабые нотки осуждения.
— Я — государь! — в ярости вскричал Дагобер.— И, помимо всего прочего, уже нашел другую женщину. Ее зовут Нантильда. И я хочу на ней жениться.
Об этой Нантильде одни историки сообщают, что Дагобер впервые повстречал ее в Клиши, где она была одной из самых миловидных девушек во дворце.
Другие рассказывают об этой встрече по-иному.
Однажды, когда Дагобер слушал заутреню в монастыре Реюйи, он был очарован голосом одной из послушниц.
- Пусть ее немедленно приведут ко мне! — воскликнул король.
Ему представили Нантильду, обладавшую весьма соблазнительными формами.
— Я хочу ее, — сказал Дагобер, не привыкший скрывать свои чувства.
Отослав прочь остальных послушниц, проявлявших, с его точки зрения, излишнее любопытство, он немедленно «женился» на ней. А потом, оправив одежду, привел Нантильду в свой дворец.
Как бы там ни было, но Дагобер расторг брак с Гоматрудой и отправил ее в тот же самый монастырь Реюйи, на место Нантильды...
Затем молодой государь, имевший одну-единственную главную цель — сохранить и поддержать целостность своего королевства, отправился в предпринятую исключительно с политическими целями поездку к бургундцам. Его встречали с энтузиазмом.
В каждом городе Дагобер вершил правосудие, восседая на троне из чистого золота. Сильная любовь к справедливости заставляла его сурово и беспощадно карать изменников.
Как мы вскоре увидим, делал он это весьма оригинальным способом.
Когда кто-либо из подданных обманывал его или же какой-либо из графов оказывался причастен к одному из многочисленных заговоров, король приказывал привести к себе виновного, предварительно заверив, что не тронет и волоса на его голове.
Подданный простирался ниц перед троном.
— Встань на колени,— приказывал Дагобер,— и проси у меня прощения. После этого я не буду больше вспоминать о твоей измене.
Виновный, радуясь, что так легко отделался, преклонял колени и склонял голову. После чего Дагобер делал едва заметный знак и один из его верных телохранителей, гигант по имени Бертэр, бесшумно приближался.
Единым взмахом меча Бертэр отрубал изменнику голову; ловкость его была столь велика, что меч опускался на шею, не задев ни единого волоса...
И Дагобер был счастлив, что сдержал свое слово.
* * *
Впоследствии случилось так, что государь, которому исполнилось уже тридцать два года, почувствовал несколько меньшую привязанность к королеве Нантильде. К тому времени он добился благосклонности дочери чесальщика шерсти из Санли — юной блондинки по имени Рагнетруда —и поселил ее в королевском дворце в великолепных покоях.
Съев на ужин целую баранью ногу и вежливо поцеловав на ночь королеву, Дагобер отправлялся к юной девушке, прихватив с собой изрядный запас провизии.
— Пусть нас не беспокоят, чтобы ни случилось!— орал он и запирал за собой дверь.
И не выходил оттуда раньше, чем дня через три.
Будучи женщиной снисходительной, Нантильда молча смотрела на слабости короля, стараясь скрывать свою боль. Она даже приветливо вела себя по отношению к Рагнетруде, поскольку это было приятно Дагоберу.
