Лилия Дубовая - Немцов, Хакамада, Гайдар, Чубайс. Записки пресс-секретаря
– Здравствуйте, – сказал он, подойдя к нам. – Немцова ждете?
– Ждем, – пропищал в ответ чей-то неидентифицируемый тоненький срывающийся голосок.
– Вот и отлично, – сказал Борис Абрамович (как вы поняли, это был именно он), – и я с вами подожду.
Мы с Мокшиным, нервно перемигиваясь, соображали, что надо как-то подлезть в Березовскому и выяснить, зачем это он тут так неожиданно объявился и что ему такое понадобилось от Немцова, что он внезапно и без приглашения примчался аж в Поднебесную. А что понадобилось что-то очень серьезное и важное, было уже понятно.
Времени на размышления не было, так как с минуты на минуту должен был появится Борис Ефимович, и мы с Петькой дружно рванули к Березовскому:
– Борис Абрамович, пожалуйста, для двух крупнейших российских агенств – два слова на один вопрос: зачем вы здесь?
– А просто по Немцову соскучился. Вот и прилетел, – хитро улыбаясь сказал олигарх и замолчал. Совсем.
Совсем замолчал. Ну, напрочь. Ни одного слова выбить из него нам больше не удалось. А тут подоспел Немцов, глаза которого свидетельствовали о крайней степени удивления, поэтому мы решили, что для него появление Березовского тоже является полнейшей неожиданностью, и не ошиблись.
– Ну, здравствуй, Борис Ефимович, с собой пригласишь? – пожимая оторопевшему Немцову руки, сказал Березовский.
– Ну, здравствуй, Борис Абрамович, а чего же не взять, прошу, – ответил Немцов. И БАБ, и БЕН вошли в самолет. А мы, как вы понимаете, за ними.
Во время полета оба Бориса уединились для разговора, а мы начали придумывать, как добыть информацию и стоит ли сообщать о появлении Березовского. Решили пока подождать, так как кроме самого факта его появления больше ничего не имели. На какое-то время нас от этой насущной проблемы отвлекла река. Янцзы стоит того, чтобы сказать о ней два слова. Это было зрелище, способное потрясти воображение. Огромная река странного рыже-коричневого цвета, невероятной ширины и мощи покоила на своих волнах сотни судов и суденышек и тысячи лодок, наполненных людьми. И все это суетилось, толкалось, неслось по волнам, плавно обтекая друг друга и, успешно избегая столкновений, двигалось в нужном ему направлении.
Мы приземлились, расселись по машинам и помчались к «Трем ущельям». Маленький и очень шустрый, вполне прилично говорящий по-русски китаец-переводчик старательно пичкал нас информацией, доказывающей всю грандиозность проекта, но запомнилось только одно:
– Здесь была большая гора, – радостно сообщил он, показывая рукой на огромную абсолютно ровную площадку, уютно расположившуюся рядом с шоссе.
– Здесь? И куда она делась?
– Китаец срыл гору, – гордо ответил переводчик.
Молча переглянувшись, мы с Петькой не нашлись, что на это сказать и только подумали, что китаец, судя по всему, может все. И, как это выяснится чуть позже, правильно подумали.
Мы прибыли на место, пообщались с начальниками, руководившими всем этим грандиозным действом, прослушали подробную лекцию о том, что и как тут было, что есть и как будет. После чего, перед самим посещением смотровой площадки, с высоты которой можно было обозреть весь фронт работ, были приглашены отобедать. Нам предложили очень демократичный вариант фуршета, что позволило мне предпринять еще одну попытку общения с Березовским. Увы, она тоже оказалась безрезультатной. Но идея была красивой. Я увидела, как Борис Абрамович наливает себе вина, подлетела к нему и попросила помочь даме, понимая, что отказать в этом он мне не сможет, и как только БАБ. как настоящий мужчина, начал наливать даме вино, я, как настоящая женщина, поставила вопрос ребром:
– Борис Абрамович, только честно, зачем вы здесь?
Олигарх молча долил вино, улыбнулся, повернулся ко мне спиной и бросил через плечо:
– Уважаю настырных. И все же – без комментариев.
А дальше о том, почему китаец может все. Со смотровой площадки, как я уже говорила, все было прекрасно видно. Шла неимоверных масштабов стройка. Но поразило не это. Вы еще помните, кто такой Павка Корчагин и как в молодой стране Советов закалялась сталь? Ну, тогда вы помните эпизод со строительством узкоколейки. Так вот, «Три ущелья» – это та самая узкоколейка, только на жаре и в тысячу раз больше. Комсомольцев тоже нужно заменить на полуголых китайцев, которые, как муравьи, единым потоком гоняли по хлипким деревянным мосточкам свои одноколесные тележки с землей. Нет, конечно, там было огромное количество современной техники, но вместе с ней и тысячи рабочих с лопатами и тележками.
– Да, – сказал Немцов, – просто первая пятилетка. Вот оно – китайское экономическое чудо. Разве у нас сейчас такое возможно? Никогда. Никто так работать не будет. А здесь – пожалуйста.
Как нам потом объяснили, все эти чернорабочие – крестьяне. Южный Китай сельскохозяйственный, нищий, и молодые парни рады найти любую работу. Для них эта стройка – подарок.
А после мы вернулись в Пекин. Прикинули с Мокшиным, какой текст передадим, и, стоя на балконах своих соседних номеров в гостинице, на три-четыре одновременно его отдиктовали, все-таки порадовав свое начальство пусть маленькой, но сенсацией. И вечером мы вместе с моими коллегами отправились в последний раз приобщиться к китайской кухне.
А разгадка этой загадочной истории? Конечно, как же без нее. Уже много позже, когда все это стало совсем уже неактуально, «раскололся» Немцов:
– А, все очень просто. Березовский тогда в Китае пытался добиться от меня должности Председателя Совета Директоров Газпрома.
Ну, теперь вам понятно, почему «без комментариев»?
И еще, чуть не забыла. Никогда не запивайте утку по-пекински даже самым хорошим виски. Ну, не идет ей это. Не верите? Спросите у Мокшина. Он подтвердит.
Стойких партиец – Ирина Хакамада
Моя первая попытка знакомства с Ириной не удалась. Думаю, что она об этом эпизоде и не вспомнит, а моя память его почему-то сохранила. Скорее всего это случилось году в девяносто восьмом. Моя любимая Лена Макашова, которую я обожаю и считаю одним из самых интересных российских модельеров, просто мечтала о Хакамаде. Колоритная полуяпонка покорила ее воображение.
– Хочу, хочу Хакамаду. Хочу такую музу. Моя. Я это чувствую, – твердила Макашова с удивительным постоянством.
– Ладно, – сказала я. – Вот будет у тебя очередной показ коллекции, дашь мне приглашение. Я его в Белом доме твоей обожаемой Хакамаде как-нибудь передам.
И, действительно, в один прекрасный день Лена дала мне это самое приглашение, а я, после очередного заседания правительства, добралась до Ирины и попыталась ей его вручить, объяснив в двух словах, что это, зачем и почему. Увы, Хакамада довольно жестко объяснила мне, что она «не в восторге» от российских модельеров. На что я (а я тоже не без характера), обидевшись за Макашову, сказала, что это «ее проблема» и приглашение ей не оставила. Ну, не хочет идти на показ вожделенная Хакамада, так пойдет кто-нибудь другой. Тот, кому это доставит удовольствие.
