Доктор Альмера - Маркиз де Сад
В гарнизонах есть обычай избирать себе каждому любовницу, но смотреть на нее как на божество, поклоняться ей от безделья, бесцельно и безрезультатно и оставлять ее без сожаления, как только над полком развернутся знамена. Я по совести решил, что не могу так любить Аделаиду…
Шесть месяцев прошло в этой иллюзии, наслаждения не охладили любовь, в опьянении наших отношений был момент, когда мы хотели бежать на край света… Рассудок взял верх; я начал думать, и с этого рокового момента для меня стало ясным, что я любил ее совсем не так сильно. У нее был брат, пехотный капитан, мы решили открыться ему… Его ждали, но он не приехал… Полк ушел, мы простились: лились потоки слез; Аделаида напомнила мне мои клятвы, я подтвердил их в ее объятиях… и мы все-таки расстались.
Мой отец звал меня на эту зиму в Париж, я поехал; дело шло о моей женитьбе; его здоровье пошатнулось, и он хотел видеть меня устроенным ранее своей смерти; этот проект, удовольствия столичной жизни мало-помалу вытеснили окончательно образ Аделаиды из моего сердца. Я, впрочем, в семье о моей любви не молчал, честь заставила меня сознаться, и я это сделал. Сердце не оказывало мне никаких препятствий, и я уступил без сопротивления, без угрызений совести… Аделаида об этом скоро узнала… Трудно описать ее горе: ее любовь, ее чувствительность, ее самолюбие, ее невинность, все то, что доставляло мне наслаждение, обратилось в ничто, не оставив следа в моем сердце.
Два года прошло для меня — в удовольствии, а для Аделаиды — в раскаянии и отчаянии.
Она написала мне однажды и просила единственной милости: поместить ее в монастырь кармелиток. Тотчас, как только я это устрою, — она покинет дом отца и придет „лечь живою в гроб, приготовленный для нее моими руками“.
Совершенно спокойный, я шутя отнесся к этому ужасному плану молодой девушки и посоветовал ей забыть в узах Гименея сумасбродства любви.
Аделаида мне не ответила ничего. Но через три месяца я узнал, что она вышла замуж. Освобожденный от этой связи, я решил последовать ее примеру».
Парижским трактатом, подписанным 10 февраля 1763 года, была окончена — нельзя сказать, чтобы со славой — Семилетняя война.
15 марта маркиз де Сад был зачислен в запас. Его семья воспользовалась этим, чтобы его женить. Она надеялась, что женитьба заставит его вести более правильную жизнь.
Женитьба маркиза де Сада
Две дочери г. де Монтрель
Прерванная любовь
В 1763 году Клод Рене Кордье де Монтрель был уже в течение двадцати лет президентом третьей палаты по распределению пошлин и налогов в Париже.
Он жил на Новолюксембургской улице, в самом аристократическом квартале города.
Женат он был на Марии Мадлене Массов де Плиссе и предоставил своей властной и энергичной жене роль управительницы домом.
Он председательствовал в палате, но дома не имел даже прав судьи. Г-жа Кордье решала все единолично и бесповоротно, а муж, ничего не желавший, кроме спокойствия, соглашался.
У них были две дочери. Старшая — Рене-Пелажи двадцати трех лет. Она не была хороша или, по крайней мере, не казалась красивой на первый взгляд. Ее красота вся сосредоточилась в глазах, нежных, выразительных, подернутых меланхолической дымкой, как будто бы прикрывающей глубокую сердечную тайну.
Глаза эти скрывали под полузакрытыми веками неутоленный пыл цельной и страстной натуры.
Это была обаятельная молодая девушка, но ее очаровательность, подобно прелести скромной полевой фиалки, не бросалась в глаза.
Она не считала себя достойной любви, способной внушить страсть, и не чаяла найти в своем будущем муже беспредельно преданного любовника.
Зеркало ей не говорило того, что говорит многим другим, более самонадеянным.
Она в нем не замечала ни томности своих глаз, ни прелести своей улыбки — казалось, ничто не позволяло ей надеяться на лучезарное будущее.
Излишняя скромность, недоверие к самой себе имели для Рене-Пелажи де Монтрель роковые последствия. Первому, кто заставил забиться ее сердце, она пошла навстречу, полная признательности, и отдалась вся, душой и телом, без сопротивления, без оглядки.
Младшая дочь, Луиза, совсем не была похожа на старшую. Ей было шестнадцать лет, возраст, когда из ребенка расцветает женщина, как из бутона — цветок.
Но это была Джульетта, ожидающая своего Ромео.
Она уже тогда влюблялась тайком, была кокеткой, горячей натурой, падкой до всех удовольствий, скорее чувственной, нежели чувствительной.
Ее характер сквозил в ее блестящих глазах, в ее подвижном, задорном лице, во всей ее женственной фигуре.
Маркиз де Сад, который заботился о том, чтобы его не забыли любовницы, проводил большую часть своих отпусков в Париже.
Семейство Монтрель находилось в дружбе с его семейством. Они часто посещали друг друга. Мало-помалу маркиза стала привлекать блестящая красота Луизы — и рано пресытившийся человек полюбил.
Его возраставшая день ото дня страсть помешала ему обратить внимание на внушенную им самим страсть — его уже любила Рене-Пелажи.
Он этого не знал и не давал ей ни малейшего повода надеяться, но эта безнадежность тем более усиливала ее чувство.
Сестры были соперницами, но одна из них любила сильнее, и, как всегда, именно она-то и оставалась без взаимности.
Рене-Пелажи страдала, но не обнаруживала этих страданий. Она не жаловалась. Она считала себя не вправе жаловаться.
Она не променяла бы маленькие радости, которые ей доставляла ее грустная любовь, ни на какие сокровища мира. Слово, сказанное с большей нежностью, менее равнодушный взгляд делали ее на целый день счастливой. Она снова воспылала надеждой и от души прощала своей сестре и ее молодость, и ее красоту.
Между тем среди желаний, надежд, среди интриг влюбленных родители предусмотрительно обдумывали судьбу детей.
В таинственных совещаниях было решено, что маркиз де Сад женится на Рене-Пелажи. Казалось, что он любил ее спокойной любовью, и этого было достаточно, чтобы назвал своей женой. Терпеливо ожидали, когда он объяснится. Роман втроем тем временем продолжался.
Когда же молодой офицер официально заявил, что его сердце покорила младшая, в семействах де Сад и де Монтрель произошел большой переполох. Эта непредвиденная фантазия расстроила все планы. Решено было не обращать на нее внимания. Супруга президента объявила, что она не согласится выдать младшую дочь замуж ранее старшей, и не было никакой надежды побудить ее изменить свое решение.
Маркиз де Сад некоторое время противился, но затем преклонился перед волей семьи.
