Алексей Карпов - Юрий Долгорукий
МОНОМАШИЧ
Отец Юрия Долгорукого, князь Владимир (в крещении Василий) Всеволодович Мономах, по праву может быть назван одним из самых выдающихся государственных деятелей средневековой Руси.
Он родился в 1053 году и был единственным из внуков Ярослава Мудрого, о чьем рождении сообщил летописец. Его появление на свет действительно стало событием незаурядным, выходящим за рамки одной только русской истории. Отец Владимира, переяславский князь Всеволод Ярославич, четвертый из известных летописи сыновей Ярослава Мудрого, получил в жены не просто одну из иностранных принцесс, но византийскую царевну, дочь правящего в Византии императора Константина IX Мономаха. (Этот брак положил конец русско-византийской войне 1043 года.) Родовое имя императора Константина перешло к русскому князю. Так Владимир оказался внуком сразу двух могущественных правителей — Руси и Византии. Позднее киевский митрополит грек Никифор напишет, обращаясь к Владимиру — тогда уже киевскому князю — и имея в виду его необычное происхождение: «Его же Бог… из утробы освяти и помазав, от царьские и княжьские крови смесив…» А сам Владимир, будучи владетельным князем, закажет на своей печати исполненную гордости надпись на греческом языке: «Печать Василия, благороднейшего архонта Руси, Мономаха».
Такой родословной не мог похвастаться никто из русских князей. Происхождение отца выделяло князей Мономашичей из сонма прочих русских правителей, ставило их на недосягаемую для остальных высоту.
По собственным словам Мономаха, его княжеское «тружение» началось с тринадцатилетнего возраста, когда отец стал поручать ему самостоятельные походы и «ловы» (охоты). «Первое к Ростову идох сквозе вятиче, посла мя отецъ», — писал он в своем знаменитом «Поучении», составленном для сыновей{10}. Даже в конце жизни этот полный опасности путь через не подчинявшуюся русским князьям Вятичскую землю представлялся ему настоящим подвигом, и он с очевидной гордостью вспоминал о нем. В последующие годы он княжил в Смоленске, Берестье (нынешнем Бресте), Владимире-Волынском, Турове и наконец в Чернигове, куда был посажен отцом, когда тот стал киевским князем. Он много воевал — то с половцами, то с торками, то с полоцким князем Всеславом Брячиславичем, то с непокорными вятичами. В 1075 году вместе со своим двоюродным братом Олегом Святославичем Владимир совершил поход против чехов в помощь польскому князю Болеславу II — этот поход принес русским князьям известность не только на Руси, но и в Европе. В состав войска Мономаха нередко входили и половецкие отряды, действовавшие порой с чрезвычайной жестокостью. Так, в 1084 году вместе с половцами Владимир совершил очередной карательный поход против князя Всеслава и, взяв Минск, полностью перебил или угнал в полон его население: «изъехахом город и не оставихом у него ни челядина, ни скотины», как он сам писал в «Поучении».
В годы киевского княжения Всеволода Ярославича (1078—1093) Владимир становится по существу соправителем отца. Он принимает участие во всех его важнейших политических акциях, осуществляет на практике политику отца, а нередко и сам решает судьбы отдельных княжеств и их правителей. По его собственным словам, за эти пятнадцать лет он до ста раз совершал стремительные переезды из Чернигова в Киев, умудряясь преодолевать 130 верст, разделявших два города, всего лишь за день.
После смерти Всеволода 13 апреля 1093 года в руках Владимира оказалась реальная власть над Киевом. Однако принцип наследования отцовских владений еще далеко не утвердился в Русской земле. Права на Киев принадлежали всему Ярославову роду, ибо Киев воспринимался не столько как «отчина», сколько как «дедина» русских князей. Старшим же среди внуков Ярослава Мудрого считался двоюродный брат Владимира Мономаха князь Святополк Изяславич, княживший в то время в Турове.
Летопись так передает размышления Владимира: «Аще сяду на столе отца своего, то имам рать съ Святополком взята, яко есть стол преже от отца его был». «Размыслив», Владимир послал за Святополком в Туров, а сам ушел обратно в Чернигов. Святополк стал киевским князем.
Этот добровольный уход из Киева открыл черную полосу в жизни Владимира Мономаха — полосу жесточайших неудач, безвозвратных утрат и горьких разочарований. Но случилось так, что именно в этот тяжелейший для себя период Владимир сумел утвердить свой нравственный и политический авторитет в русском обществе, стать не просто одним из наиболее влиятельных, но, несомненно, самым влиятельным среди всех русских князей — во всяком случае, именно таким изображает его летописец.
24 апреля 1093 года Святополк вступил в Киев. А уже спустя несколько дней началась новая большая война с половцами, принесшая много несчастий и княжескому семейству, и всему населению Руси. 26 мая, в самый праздник Вознесения Господня, в битве на реке Стугне (правом притоке Днепра) у Треполя Владимир и Святополк потерпели сокрушительное поражение от половцев. Виновником случившегося киевский летописец называет князя Святополка Изяславича, который отказался прислушаться к увещеваниям Мономаха и заключить мир с половцами. Расплачиваться же за его гордыню и скупость (ибо одной из причин отказа от мира было нежелание платить половцам положенное в таких случаях вознаграждение) пришлось всей Русской земле. Владимир пережил тогда и личную драму. При отступлении, во время переправы через реку Стугну, на его глазах утонул его родной брат Ростислав. Владимир хотел спасти брата, но едва не утонул сам. По словам летописца, он вернулся в Чернигов «печален зело», с остатками дружины, «мнози бо падоша от полка его, и боляре его ту падоша».
Нашествия 1093 года и трех последующих лет стали самыми страшными в истории домонгольской Руси. После долгой осады половцам удалось взять город Торческ — важную крепость на реке Роси, населенную в основном торками, подвластными киевскому князю, а также какие-то иные, не названные летописцем города. Полностью разорена была значительная территория, в том числе окрестности Киева; население уведено в плен или перебито. Летописец с горечью писал о бедствиях «христианского рода», рисуя едва ли не апокалиптические картины: «Сотвори бо ся плачь велик в земли нашей, опустеша села наша и городи наши, быхом бегаючи пред врагы нашими». И далее — вызывающее острую жалость описание мучений сотен русских пленников, уведенных в рабство: «Стражюще, печални, мучими зимою, оцепляеми, в алчи, и в жажи, и в беде, опустневше лици, почерневше телесы, незнаемии страною, языком испаленым, нази ходяще и боси ногы имуще сбодены терньем…» Мир с половцами был заключен лишь в следующем году, причем для того, чтобы его добиться, Святополку пришлось взять в жены дочь половецкого хана Тугоркана.
