Валерия Башкирова - Изгои российского бизнеса: Подробности большой игры на вылет
– А вы в каком банке держите свои деньги?
– Я? В своем банке. Какие у меня деньги? Я, к сожалению, такой идиот, который десять лет не распределял дивиденды. Я получал зарплату, которую тратил на себя.
– Как-то все изменилось за этот год. Смоленский сегодня – это тот же Смоленский, что и год назад?
– Была одно время апатия и настроение бросить все к чертовой матери. А что вы имеете в виду?
– Статус. Он назывался олигарх. А сейчас?
– Никогда не думал о статусе. Если вы имеете в виду влияние на принятие решений, то оно сохраняется. Некоторые делают вид, что нет, но сохраняется. Независимо от того, что меня пытались держать в подвешенном состоянии и подальше от Москвы.
– А что, кстати, с вашим уголовным делом?
– Закрыли и даже извинились. Да, собственно, и дела-то никакого не было.
– Вы как-то написали, что бывает время, когда необходимо влезть в собственную душу и разобраться. Что у вас там, в душе?
– Сколько можно шельмовать? «Украл», «унес». ЦБ дал кредит в 100 млн долларов, а он уже – оп! – и в самолете с мешком этих денег. У народа богатая фантазия – 100 млн в мешке.
– Ну, необязательно вывозить деньги мешками. Видите ли, Александр Павлович, о вас, как и о большинстве состоятельных и даже более того людях в стране, сложилось окончательное и бесповоротное представление: у них все о'кей, они себе подстелили на все случаи жизни, у них давно уже деньги перекачаны на Запад.
– Так и надо было сделать. Серьезно. Но мы только друг перед другом хвостиками машем – какие мы крутые. Я вам скажу. Я начинал банк с трех тысяч рублей. Да, за это время появилась квартира, дача, машина, возможность обучать сына за границей и избавиться от головной боли о безопасности семьи. Но это расходная часть, правда? Она осталась. А доходная, увы, уже совершенно другая.
– Хотите сказать, что сегодня вы можете себе позволить меньше, чем вчера?
– Я сегодня, вообще говоря, многое не могу себе позволить. А что я себе позволяю? Я вообще достаточно аскетичный образ жизни веду.
– Это видно хотя бы по тому весьма «скромному» особняку, в котором мы сейчас с вами сидим.
– Это здание не наше, и мы будем вынуждены отсюда уехать. Аренда была проплачена в прошлом году до конца этого года. И все. Дальше у нас нет таких денег.
– Знаете, глядя на здание, вспоминаешь слова, кажется, Кириенко о том, что существует несколько способов выхода из кризиса. Первый – за все платит собственник, то есть в том числе вы, Александр Павлович, второй – расплачивается государство. А Россия пытается родить третий – когда платят вкладчики. Действительно, это уникально, когда банкиры более или менее в порядке, а их вкладчики не в порядке совсем.
– Этот год для меня был годом потерь. Думаю, что и следующий будет таким <…>
– Мы и не волнуемся, тем более что поверить в это невозможно. Впрочем, у всех свое понимание, что такое нищета. Яхты, наверное, никто из вас не продал.
– Много чего продали. Вот я начинаю с нуля. С нуля. Пережив определенную личную катастрофу. Я вроде никогда не забывал, что «от сумы и от тюрьмы…», но очень неприятно. Ощущение, что на самом деле ты вляпался. И дело даже не в материальном банкротстве. Другое. Что, фамилия ушла? Ничего подобного, фамилия не ушла <…>
– Имя не ушло, ушло что-то иное. Доверие к этой фамилии у того самого среднего класса, который доверился лично вам, Смоленскому, принес в ваш банк свои, в общем, невеликие сбережения. Вы считаете, что государство убило средний класс. А вы не задумывались, что и вы подорвали веру в среднем классе, который не бросился открывать счета за границей, хотя это возможно, а законопослушно пришел в крупный и надежный, как считалось, ваш банк?
– Да, так говорят. Это на самом деле самая большая боль.
– И что?
– Начнем все по новой.
– Так они вам и принесут теперь свои деньги, ждите. Вы где-то там витаете в своих высотах и не понимаете, что происходит с людьми, которые уже один раз обманулись.
– У меня нет иллюзии насчет массового доверия вкладчиков, но надо подправить и законодательную базу. Вы правы. Я где-то там далеко витаю в своих мыслях. А иногда так мордой об стол, когда сталкиваешься с вкладчиками, особенно сановными. Разве что не рычат. А не надо было все яйца складывать в одну корзину. Тебе надо взятки получать и складывать их в банке? Клади в швейцарский. Вон семь тысяч счетов прислали из Швейцарии. Кто там развлекался.
– А ваших счетов там не нашли?
– А у меня их там попросту нет. Искали по всему миру. Были бы, так нашли бы. Я как раз тот ненормальный, который их там не имел.
– А сейчас у вас какая карточка в кармане?
– «СБС-Агро», и выключена, как и у вас.
– Как же вы в ресторане платите?
– Никак, не хожу.
– Да ладно вам!
– А наличных денег у меня уже сто лет не было в руках. Знаете, я в быту вообще какой-то в этом смысле ненормальный человек. Я могу дать официанту на чай 10 долларов, а могу 100. Я их не чувствую.
– Но сколько вы должны московским вкладчикам, чьи счета заблокированы, вы знаете?
– Не утрируйте. Повторяю, это для меня самый больной вопрос. Вся московская ситуация стоит 2,5 млрд руб. Мы в колхозы спалили 6,5 млрд. Все попытки убедить кредиторов: дайте, закроем эту ситуацию. Кстати, в этом смысле у меня есть внутренние претензии к московскому правительству. Оно мне давало в свое время лицензию на занятие бизнесом. И я к нему обратился с просьбой стать гарантом – ЦБ готов был предоставить кредит под гарантии Москвы, и мы бы «закрывали» московских вкладчиков. Не получилось. Конечно, более чем о жесте доброй воли я не говорю. Хотя Лужков как раз давал мне когда-то лицензию на занятие бизнесом.
– А почему, собственно, не получилось?
– Его люди выставили ряд условий, на которые я не пошел.
– Практического свойства?
– И политического тоже. Я им сказал, что банк не будет агитпунктом ни для кого. Не был и не будет.
– Вы готовы начинать с нуля. Вам 45?
– Да. Ну лет десять-то у меня еще есть. Ровно столько было потрачено на создание «СБС-Агро».
– Вы все же надеетесь на успех в «СБС-Агро»?
– На 101 процент. Все будет как задумано. Будет реорганизовано, будет работать, и вкладчики получат столь запоздалое удовлетворение.
Из интервью газете «Коммерсантъ» 18 августа 1999 годаОднако своим привычкам Смоленский не изменил. Несмотря на кризис, он по-прежнему старался каждые выходные летать в Вену, где жила его семья. Говорили, что ему принадлежит один из особняков в центре Вены и вообще он очень любит этот город и эту страну. Недоброжелатели шутили, что именно за свою привязанность к Австрии Смоленский стал первым российским банкиром, получившим орден Дружбы народов. Не изменил Смоленский и своему увлечению слонами. Утверждают, что развилось оно в юношестве, когда друзья якобы дали Смоленскому кличку Слон. Со временем увлечение переросло в коллекционирование слонов – бронзовых, фарфоровых и так далее. А «СБС-Агро» опекало одного из слонов в московском зоопарке.
