Камсар Григорьян - Туманян
Оказалось, что Прошян только что купил живой рыбы «цоцхали» и, вероятно, боясь, что она выпрыгнет из узла, положил в карманы.
Туманян, впоследствии изображая эту сцену, красочно, с тонким юмором и наблюдательностью передавал черты своеобразной натуры Прошяна, и перед слушателями будто воочию возникала его колоритная фигура.
В доме Туманяйа нельзя было скучать.
В своих воспоминаниях литератор и искусствовед Гарегин Левонян56 пишет: «Вы видели когда-нибудь Туманяна в роли тамады, распорядителя за пиршественным столом? Весьма трудная роль: нужно быть веселым, сделать так, чтобы и другим было весело, острить и обрисовать каждого участника в комических тонах, пить и угощать других, но не пьянеть и не стать излишне болтливым…» Туманян пользовался славой чуть ли не лучшего тамады во всем Тифлисе.
Много способствовал популярности Туманяна его открытый благородный характер. Он всегда и всюду держался просто и непринужденно и был доступен для всех. Каждый мог подойти к нему, познакомиться, побеседовать с ним. «Он был в жизни великим психологом, — говорит о Туманяне С. Зорьян, — и знал когда, с кем и о чем нужно говорить. Особенно хорошо он умел успокаивать людей». И как поэт и как человек большой и отзывчивой души Туманян был окружен уважением и любовью широких масс. «Популярность Туманяна, как поэта, огромная, — писал в 1916 году В. Я. Брюсов, — и, кажется, нет во всем Тифлисе человека, кто не знал бы характерной седой головы поэта и не любил бы его как благородного и прекрасного писателя».
В начале 1897 года Туманян пригласил к себе группу писателей с целью создать литературное содружество армянских беллетристов; он пытался тогда организовать такое объединение, которое было бы в состоянии в необходимых случаях защищать права деятелей литературы. В числе приглашенных находились, кроме самого инициатора, Агаян, Прошян, Ширванзаде, Мурацан и другие, всего 12 человек. Прошло немного более года, как это содружество армянских писателей окончательно оформилось. На первых же собраниях, как об этом рассказывает Исаакян, возникла мысль дать название литературному объединению. Туманян напомнил при этом, что братья Гонкуры имели свой литературный кружок, собрания которого происходили на верхнем этаже дома Гонкуров, и по этой причине они назвали свой кружок «амбаром» или «чердаком». Кто-то из присутствующих, в этой связи, предложил назвать творческое объединение армянских писателей «Вернатуном» («Горницей»), с чем все единодушно согласились. Название соответствовало и тому месту в квартире Туманяна, где обычно происходили литературные собеседования. Поэт занимал четвертый этаж высокого здания на Бебутовской улице (ныне ул. Энгельса) в Тбилиси. Чтобы добраться до «Вернатуна», нужно было подняться по длинной лестнице, насчитывающей более ста ступеней.
Литературные собрания происходили в просторном зале, рядом с кабинетом Туманяна, где помещалась его библиотека. К залу примыкал балкон, откуда открывался вид на склон горы ботанического сада. Внизу был небольшой тенистый сквер, украшенный кипарисами и водопадом. «Уголок этот был очень поэтичным, — пишет в своих воспоминаниях Акоп Акопян, — в особенности в лунные ночи». Почти круглый год спал Туманян на балконе, под брезентовым навесом.
В первый период на литературных занятиях в «Вернатуне» бывали немногие. Агаян, Демирчян, Исаакян и некоторые другие из друзей Туманяна систематически собирались, чтобы поделиться мыслями и впечатлениями. «Его дом был нашим местом сбора, — говорит Исаакян в своих воспоминаниях о Туманяне. — Пили чай, ужинали, говорили. Зимою, сидя у пламенеющего очага, вели беседу, шутили, спорили». «Вернатун» не имел специальной программы. Темы разговоров были самые различные: текущие события литературной и общественной жизни, история народов, вопросы искусства, философии, но более всего говорили о литературе.
Душою «Вернатуна» был гостеприимный хозяин дома. Широкая и открытая поэтическая натура Туманяна вносила в литературные беседы теплоту и задушевность. Горячие споры и собеседования происходили в дружеской среде, где не было места ни зависти, ни лести и лицемерию. Обсуждались новые рукописи участников «Вернатуна», произведения других армянских писателей, произведения русских и западноевропейских классиков, а также античных авторов. Знакомились с памятниками устного народного творчества, восхищались русскими былинами, сербским эпосом, «Давидом Сасунским».
На литературных собеседованиях первое слово обычно принадлежало Агаяну. В «Вернатуне» его называли «патриархом». Он радовался успехам своих товарищей и «воодушевлялся ими, как юноша». К молодым авторам он проявлял чуткость и отеческую заботу: покровительствовал и поощрял их. По настойчивым просьбам друзей иногда он пел песни своего любимого народного героя Кёр-оглы.
Со временем «Вернатун» вырос. Литературные собрания теперь стали посещать не только писатели, но и художники, музыканты, филологи. Здесь бывали известный историк Акоп Манандян57, композитор Комитас, армянские художники: Георг Башинджагян58, Фанос Терлемезян59, Егише Тадевосян. Последний в своих записях вспоминает, как однажды, когда он сидел с Туманяном у камина, поэт сказал: «Огонь — это зимний цветок». Сравнение пламени с цветком очень понравилось художнику.
Вскоре «Вернатун» завоевал широкую известность среди интеллигенции города.
Подобные очаги армянской литературы существовали и в других городах Закавказья. В конце 90-х годов нечто похожее на «Вернатун» возникло в Баку. Группа армянских интеллигентов, преимущественно учителей, создала свое общежитие, под названием «Очаг», которое выполняло роль литературного клуба. Когда Туманяну или Агаяну приходилось бывать в Баку, то они останавливались в «Очаге».
В 1908 году Туманян из своей старой квартиры переехал на Вознесенскую улицу (ныне Давиташвили) в дом 18, где и жил постоянно, почти до конца своей жизни. Традиции «Вернатуна» были сохранены на новой квартире поэта.
Старое помещение «Вернатуна», где в 1910 году обосновался на жительство Акоп Акопян, стало теперь конспиративной квартирой. «Не менее важную роль сыграл «Вернатун», — говорит Акопян в своих воспоминаниях, — и для большевистской партии», там происходили встречи революционеров и тайные собрания.
Не раз темой обсуждений и споров в «Вернатуне» становились вопросы развития детской литературы.
Агаян и Туманян и в своей творческой практике уделяли большое внимание делу воспитания юношества.
Редко кто из армянских писателей, начиная с Хачатура Абовяна, не занимался педагогической деятельностью. Абовян писал о народной жизни и для народа. Но ему трудно было довести свое пламенное слово до широких масс в силу царившей в Армении неграмотности. И, продолжая свои литературные занятия, Абовян со страстным рвением отдался делу народного образования. Распространение грамотности, просвещения, создание народных школ, — стали для. Абовяна животрепещущими, неотложными задачами.
