Александр Никонов - Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова.
Они в чем-то похожи – Николай Михайлович и Феликс Эдмундович. Оба несгибаемые, чеканные люди. Едва я вошел, ко мне протянулась стальная рука, а бесстрастный голос вступил со мною в контакт:
– Через десять минут обсуждение на заседании моего вопроса. Три минуты идти. Значит, у вас – семь минут.
– Этого вполне хватит, – доложил я и аккуратно сел на краешек стула, положив перед собой диктофон.
…За время нашей короткой беседы, или, точнее было бы сказать, обмена информацией, меня все время преследовало какое-то чувство дискомфорта. Чего-то не хватало мне от депутата Харитонова. Только выйдя из кабинета, я понял, чего именно, – легкого такого электрического жужжания, похожего на звук выдвигающегося из фотоаппарата зум-объектива. Кажется, с таким звуком у Терминатора из одноименного фильма двигались голова и конечности. Правда, руки «железного Харитона» во время нашей беседы лежали неподвижно на столе – он ими совсем не жестикулировал, а работали только рот и частично голова.
И еще – там все время что-то заедало и перескакивало…
– Николай Михайлович, это действительно была ваша идея – по поводу восстановления Дзержинского?
– У меня много идей. В том числе и эта.
– Завидую. Но все-таки, как в вашей э-э… голове зародилась такая нестандартная, прямо скажем, мысль?
– Памятник Дзержинскому – это памятник в первую очередь человеку, а во вторую – символу экономического восстановления нашего разрушенного после революции хозяйства. Я думаю тот, кто хорошо учился в школе, а после школы учился в высших учебных заведениях… все добрые начинания… все добрые начинания… в большинстве своем связаны с плеядой, из которой вышел Феликс Эдмундович Дзержинский… с плеядой, из которой… Добрая, хорошая слава осталась об этом человеке…
– В обращении ветеранов КГБ к Путину с просьбой восстановить памятник было написано, что установка памятника приведет к консолидации общества. Имеется в виду консолидация тех, кто сидел, с теми, кто сажал?
– Я не был… Не знаю, кто сидел, с кем… Кто… Противоречиво… Непротиворечиво… Но я против олигархов! Они схватили все богатство страны…
– Николай Михайлович! Я про Дзержинского…
– Феликс Эдмундович… Наши деды́ и отцы это величие подвига человеческого – символического Дзержинского – выставили на Лубянской площади в 1958 году работы скульптора Вучетича… Скульптор Вучетич создал диораму Сталинградской битвы в Волгограде, а также Трептов-парк в Берлине… Вучетич – это не Зураб Церетели. У Зураба Церетели проскальзывает умение и желание работать по металлу… Эту символику нужно насаждать в Грузии… Есть отдельные моменты… Тот стержень, который заложен… в каждом от рождения заложен… духовно-нравственный стержень заложен…
– Заело что-то… Но ведь памятник Дзержинскому символизирует не только, как вы сказали, «все добрые начинания, связанные с плеядой», но и нечто совсем другое…
– Не исключаю. В начале века были ошибки. Но с позиций сытой сегодняшней Москвы нельзя судить о человеке, когда собаки бегали по Москве…
– Какие собаки?
– …и дохли с голоду. Заводы стояли… Фабрики стояли… Нечем было косить… Я бы рекомендовал и советовал никому нашу историю не трогать. Жили наши отцы и деды́. Благодаря их уму мы сумели выучиться в школах. Многие попали в определенно…финансово… экономи… социальную зависимость на этапе современного… очередного реформирования…
В этот момент мне захотелось постукать сверху кулаком по голове Харитонова, но внезапно все наладилось само собой:
– Я сам себе всегда задаю вопрос и не нахожу ответа: почему же безграмотная голытьба взяла верх над высокоинтеллектуальной элитой?
– Ну а почему вирусы порой берут верх над человеком?
– Прослаблен иммунитет. Сегодня у нас вся страна прослаблена, кровью харкает. Руки устали копать могилы, чтобы положить гробы со своими родными и близкими.
– О’кей… А вот этот памятник…
– Памятник – от слова «память».
– Да, я знаю… А…
– Выступая в 1926 году в ВЧК, Феликс Эдмундович, в частности, сказал: «Там, где политика, – там нефть. Там, где нефть, – там политика».
– Блин… А зачем вообще Думе обсуждать этот вопрос? Ведь снятие-установка памятников – не в компетенции Думы.
– Мне, как представителю от Новосибирской области, не все равно, какие в Москве устанавливаются памятники и кому. Москва в сердцах многих жителей нашей необъятной Родины является тем духовно-нравственным стержнем, тем мерилом, по которому человек в глубинке измеряет свои мысли и помыслы. Мы являемся представителями народа, а высшим представителем власти является народ.
…В этот момент рука Харитонова независимо оторвалась от столешницы, взяла визитку и механически протянула ее мне. Я осторожно принял дар и внимательно ознакомился с этим ценным человеческим документом. В нем максимально полно характеризовалась личность Николая Михайловича Харитонова. Было написано, что Николай Михайлович, во-первых, депутат; во-вторых, руководитель Агропромышленной депутатской группы Государственной Думы РФ; в-третьих, член парламентской Ассамблеи Совета Европы; в-четвертых, кандидат экономических наук; в-пятых, заслуженный работник физической культуры Российской Федерации.
– Во все времена Россию губило политическое лизоблюдство и угодничество, – не обращая внимания на действия руки, продолжал меж тем говорить рот Николая Михайловича. – Лизоблюдство и угодничество – беда нашего народа. Мне пора идти.
– Последний вопрос: где вы купили такой клевый галстук?
Этот неожиданный вопрос вызвал небольшой сбой в программе. Но, надо признать, Николай Михайлович довольно быстро восстановился.
– Это… При желании… Я всегда… Безвыходных положений нет, есть только безвыходные люди… Мой галстук – это символика нашей жизни: сверху – черные тучи над деревней; ниже – небольшие фрагменты в виде тюльпанов, символизирующие нашу борьбу; дальше колосья зерна, а снизу нас душит сорняк. Сорняки нужно смахнуть из нашей жизни.
– Очень правильный галстук. Только, по-моему, это не тюльпаны, а мак.
– Тюльпаны. Тюльпаны…
– Хорошо, хорошо, пускай. Только вы не сказали, где купили свой галстук.
– Там, где продают… Вам не продадут… Вас другое беспокоит. – Рука Харитонова показала пальцем на мою футболку с надписью «Тенерифе». – Вот ваша символика. Вот вас что беспокоит: пальмы, море, курорт, яхта. Земля вас не волнует.
В этот момент (видимо, где-то опять замкнуло) рука Харитонова взяла еще одну визитку и снова протянула ее мне. Я взял и внимательно ознакомился со второй визиткой депутата Харитонова. Там было написано, что Николай Михайлович, во-первых, депутат; во-вторых, руководитель Агропромышленной депутатской группы Государственной Думы РФ; в-третьих, член парламентской Ассамблеи Совета Европы; в-четвертых, кандидат экономических наук; в-пятых, заслуженный работник физической культуры Российской Федерации.
