Александр Никонов - Сливки. Портреты выдающихся современников кисти А.Никонова.
…Теперь я имею две визитки несгибаемого Харитонова. Буду носить как погоны…
ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ У ТРУДЯЩИХСЯ
Портрет Василия Шандыбина
Рабочий депутат Василий Иванович Шандыбин навечно останется в моей памяти таким…
Я встретился с ним ранней весной, когда поют птицы и трудящиеся, выйдя из зимней спячки, продирают на солнышке глаза, а в их мозжечке блудливо начинает шевелиться вопрос: а не пора ли на баррикады? Как известно, отовсюду мы слышим стоны. Не успокаиваются рабочие и крестьяне, лютуют в своих каморках… Вот об этом – «о чижолой житухе трудящих элементов» – я и пришел побеседовать тогда с Василием Ивановичем. И он открылся мне во всем своем великолепии.
…Чем ближе подступаешь к депутату Шандыбину, тем яснее осознаешь величие природы. С каждым шагом ты все уменьшаешься и уменьшаешься, а он все увеличивается и увеличивается. И вот ты уже стоишь где-то в тени коренастого уха, задрав голову, проникаясь и подавленно восхищаясь: чего только не бывает на свете!
Если бы я был неистовый режиссер Говорухин и снимал картину о зарождении профсоюзов, на роль рабочего лидера подобрал бы Шандыбина. Во-первых, фамилия подходящая. Во-вторых, Василий Иванович весь буквально приспособлен природой для защиты трудящихся, пролетариев. Его огромное мозолистое ухо чутко улавливает малейшие стоны угнетаемых масс. Его мощный интеллектуальный затылок каждую минуту думает о рабочем движении. Его блестящая лысина светит людям труда, как солнце завтрашнего дня.
Я хотел услышать от Шандыбина только о стачках и забастовках. Но Шандыбин, как всегда, копнул глубже. При этом, понимая, что имеет дело с классово-чуждым журналистом, он старался особо тщательно выбирать слова. А его пресс-секретарь сидела рядом с диктофоном классово-чуждой фирмы «Сони», и Шандыбин, косясь на строгую женщину, контролировал каждое свое слово, дабы не сболтнуть лишнего. А то были уже прецеденты, когда журналисты публиковали бог знает что!..
– Бывают весенние наступления трудящихся во всем мире и осенние наступления трудящихся, – с места в карьер открыл мне глаза Шандыбин. – Но я не сказал бы, что это сезонные обострения. Я думаю, что у нас будет опять весеннее обострение и этой весной. Сами знаете, что завоз на Север горюче-смазочными материалами, продуктами питания, ну и другими материальными ценностями, исполнен на 10, на 20 процентов. Значит, начнутся посевные работы. Колхозы, совхозы – они не обеспечены горюче-смазочными материалами. Из шести тракторов собирают только один трактор, или комбайн, или машину. И кончаются продукты питания. Резко сократилося поголовье крупного рогатого скота и свиней. И коз. И коров. И лошадей. Я думаю, что это будет связано… И то, что зарплата не растет… Поэтому отсюда закономерно – выступления трудящихся.
– Кто же довел страну до такого состояния?
– Кириенко. Немцов. Гайдар. И многие Хакамады… Конечно, им бы в любой стране не заседать бы в Государственной думе. А в любой стране они бы сидели за решеточкой.
– Помилуй бог, за что?
– Как за что? Гайдар отнял вклады.
– Но вклады-то это были чисто номинальные. Бумажная ведь масса была не обеспечена товаром. Имея четыре тысячи рублей, вы лишь теоретически могли купить «Жигули» по госцене. А фактически – за 25 тысяч грузины покупали. То есть все разговоры о том, что люди по две машины потеряли, – туфта.
– Нет, вкладов тогда было на 300 миллиардов долларов! По курсу 66 копеек. Гайдар все отнял. Их надо судить всенародным показательным судом. Вот Сталин же когда-то проводил процессы – все показательные!
– Сталин славился своим демократизмом.
– Да. Точно так же и здесь: судить Гайдара и всю команду – Кириенко, Немцова, Чубайса и многих других. Показательным судом.
– И народ чтоб нес лозунги про этих отщепенцев!.. Вы бы какой лозунг сами понесли?
– Я? Я бы понес бы, ну… «Отправить их всех в тайгу!»
– Не жалко вам тайгу?
– Нет, не рубить. Лес сажать. Беломоро-Балтийский канал чистить. Засорился.
– Ладно, давайте не будем отвлекаться от весеннего обострения.
– Да. Если на Западе увольняют трех человек, профсоюзы выводят на митинги десятки, а порой и сотни тысяч трудящихся! А наши профсоюзы… у них нет массовой поддержки такого народа, как ожидалось.
– Значит, организовать мятущиеся массы должна партия! Партия коммунистов.
– Если сравнить коммунистов 1917 года и… (Задумался.) Тогда многие коммунисты прошли через тюрьмы, ссылки. Вот Индиру Ганди… Нет, как его звали?.. Освободитель Индии – как его звали?.. Он говорил: кто не сидел за народ, тот не может быть счастливым.
– Значит, вы несчастный человек?
– Ну при чем здесь я?
– Как при чем? Вы же не сидели…
– Да, да… Нынешние коммунисты прошли не через ссылки, а через банки, через коммерческие структуры.
– Не реагирует… Василий Иванович! Я здесь!.. Повторяю вопрос: значит, нынешние коммунисты хуже, потому что не сидели?
– Ну почему вы так говорите, что не сидели?.. (Задумался.) Разница бывает одна! Можно эту грань просмотреть… я думаю, чтобы была настоящая коммунистическая партия… конечно, взгляды могут меняться, могут меняться положения… Нет, я просто говорю: нынешние, настоящие и прошедшие – всегда должна быть у них идея одинаковая.
– Тугая мысль… Вы были депутатом два срока. А до этого работали на заводе…
– Я работал слесарем, монтажником, ремонтником, такелажником на брянском заводе «Арсенал». Он делает автогрейдера, бульдозеры, асфальтоукладчики…
– Хорошо, хорошо… А не сложно было рабочей косточке за канцелярскую, депутатскую работу браться?
– В первом советском правительстве простые рабочие были министрами. И мы шли семимильными шагами.
– Прямо как в кино… Василий Иванович, а вы министерством командовать могёте?
– Я? Смогу! Я бы министром труда смог.
– Ну, это еще впереди, даст бог. А какие наказы вам давали избиратели?
– Чтобы жисть улучшилась.
– И что вы как депутат сделали за восемь лет, чтобы «жисть улучшилась»?
Огромными трудовыми пальцами Шандыбин начинает перебирать бумажки на столе.
– Хороших законов?.. Ну, вот хотя бы об увеличении… коэффициент… мы вносили в Государственной думе… новый федеральный закон о пенсиях. Мы ставили там коэффициент один и две десятых… вот сейчас ноль пятьсот двадцать пять… ноль семь там умножается на… э-э… ноль семь умножается на ноль… нет…
– Ладно, не трудитесь, а то зависните… А где вы планируете взять денег, чтобы у трудящихся улучшилась жизнь и они больше никогда не бастовали?
