Дмитрий Ястржембский - Гоголь в Москве (сборник)
По записи дневника М. П. Погодина мы узнаем, что 19 января Гоголь читал ему и М. А. Максимовичу первые главы второго тома «Мертвых душ». Чтение это происходило на квартире у Гоголя, о чем через много лет вспоминал Погодин в письме к М. А. Максимовичу от 28 августа 1871 года: «Гоголь? Он умер в том доме, где читал нам вместе начало 2й части „Мертвых душ“»33.
В эти зимы Гоголь поддерживает свои довольно близкие отношения с архитектором Ф. Ф. Рихтером. Его фамилия несколько раз упоминается среди скупых заметок записных книжек писателя за эти годы34. Ф. Ф. Рихтер был старым знакомым Гоголя еще по первому пребыванию его в Италии в 1830-х годах. Он примыкал к кружку русских художников, сложившемуся в Риме вокруг «многолюбимого» Гоголем А. А. Иванова. Последний в письме к отцу (октябрь 1840 г.) так говорит о Рихтере: «долго мы были с ним приятелями в Риме»38. Вернувшись в Россию, он в 1841 году был назначен архитектором строившегося тогда Кремлевского дворца, нередко замещал часто уезжавшего из Москвы К. А. Тона. С 1842 года Рихтер был директором дворцового архитектурного училища. Любя древнее русское зодчество, он провел ряд архитектурно-реставрационных работ (Боровицкая башня в Кремле, так называемый дом бояр Романовых). В 1850-е годы Рихтер издает несколько выпусков своих зарисовок «Памятники русского древнего зодчества», текст к которым частично писал молодой И. Е. Забелин. Безусловно, этот круг интересов Рихтера содействовал его сближению с Гоголем. В своих записных книжках Гоголь намечает темы бесед с Рихтером: это вопросы архитектурного образования, учебные издания по зодчеству, архитектурные памятники Москвы. Дом Оболенского на Волхонке, где в 1849 году, согласно записи Гоголя36, жил Рихтер, не сохранился. Это владение по реконструкции отошло под площадь, ведущую от улицы Фрунзе к Большому Каменному мосту.
С полным основанием можно предполагать, что Гоголь видался в Москве со скульптором Н. А. Рамазановым, который был с ним одновременно в Италии. На известном дагерротипе 1845 года, изображающем Гоголя в окружении русских художников в Риме, присутствует и Рамазанов. 21 февраля 1852 года он снял посмертную маску с писателя, а в 1854 году выполнил его бюст, ныне находящийся в Государственной Третьяковской галерее. Как преподаватель Училища живописи и ваяния, Рамазанов пользовался казенной квартирой на территории училища (улица Кирова № 21).
В феврале 1850 года в Москву приехал художник П. А. Федотов. Здесь он особенно сблизился с Рамазановым, который ввел его в кружок А. Н. Островского. Посещал Федотов, и близких знакомых Гоголя — Погодина и Шевырева. 24 февраля И. М. Снегирев записывает в своем дневнике: «…Был у С. П. Шевырева, где Островский читал свою оригинальную комедию „Банкрут“, Федотов казал свою картину „Сватовство майора на купеческой дочери“ с объяснениями в стихах… были профессоры: Армфельдт, Соловьев, Грановский, Варвинский, Погодин, кроме того, Свербеев, Хомяков, Буслаев, Кошелев…»37 10 апреля в Училище живописи и ваяния была открыта художественная выставка, в которой принял участие и Федотов. В мае его картины были выставлены в галерее А. Ф. Ростопчина (Садовая-Кудринская, № 15). Знаменательно, что произведения Федотова воспринимались современниками в том же плане, как и произведения Гоголя. Московская пресса писала: «…что заставляло стоять перед ними на выставках такую большую толпу посетителей, что привлекало к ним приходивших в ростопчинскую галерею… это — верность действительности, иногда удивительная, разительная верность»38. Обличение существующей действительности, острая обобщенность образов, сатирический пафос — вот черты, которые роднят творчество обоих художников. К сожалению, об их встречах в Москве мы имеем лишь весьма скупое свидетельство А. В. Дружинина, близко знавшего Федотова. По его словам, Федотов «очень уважал Гоголя и на одном вечере, после долгого разговора с автором „Бульбы“, сказал потихоньку одному из присутствующих: „Приятно слушать похвалу от такого человека! Это лучше всех печатных похвал!“»39 Есть все основания полагать, что эта встреча произошла именно в доме А. Ф. Ростопчина, открывшего с 8 января 1850 года для публичного осмотра свое богатейшее собрание картин. Его жена, поэтесса Е. П. Ростопчина, познакомилась с Гоголем еще за границей и, живя в Москве, действительно регулярно устраивала у себя литературные вечера, на одном из которых Гоголь и мог встретиться с Федотовым.
Дважды записные книжки Гоголя отмечают встречи с А. Н. Бахметевым, крупным чиновником Московской дворцовой конторы40. Бахметев имел собственный дом в Малом Знаменском переулке (ныне № 3 по улице Маркса и Энгельса). Он был связан со славянофильскими кругами в Москве. Впоследствии при его близком участии был создан «Славянский благотворительный комитет». Бахметев увлекался также филантропической деятельностью, что, возможно, и привлекло к нему внимание Гоголя.
В записных книжках Гоголя указан также адрес филолога-эллиниста Ф. Н. Беляева41, занимавшего в эти годы должность помощника библиотекаря Московского университета.
С писателем он познакомился в 1845 году в Париже, где делал для него выписки из различных книг. Тогда же Гоголь подарил Ф. Н. Беляеву греческий «Евхологион» с надписью: «Сия книга дарится Федору Николаевичу Беляеву, в знак дружбы…»42, что свидетельствует об известной близости их отношений. Жил Ф. Н. Беляев на Зубовском бульваре в собственном доме (ныне территория дома № 8, дом не сохранился).
Сергей Михайлович Соловьев
В записных книжках Гоголь упоминает адрес А. Н. Попова 43, молодого историка, близкого к славянофильским кругам. В своих воспоминаниях С. М. Соловьев дает ему довольно нелестную характеристику: «Это был человек с большими способностями, преимущественно на словах, бойкий, смелый, иногда дерзкий говорун, мало способный к труду»44. Иное впечатление произвел А. Н. Попов на друга Гоголя, художника А. А. Иванова. Последний поручал Попову познакомить его младшего брата Сергея, молодого архитектора, уезжавшего в Москву, с «цветом нашей представительной столицы Москвы» и просил: «Покажите брату Москву, дайте юности его почувствовать народность в ее памятниках» 45. Еще в 1843 году Гоголь писал из Мюнхена Н. М. Языкову, что он встретил «Попова… приятеля Авдотьи Петровны и всех Елагиных, жившего у них почти в доме»46. Попов, по записи Гоголя, в пору встреч с писателем жил на Моховой в доме Устинова, точное местоположение которого неизвестно.
Гоголь продолжал бывать в эту зиму у профессора А. О. Армфельда, переехавшего на Плющиху, в дом № 11. Дом этот сохранился (строение с мезонином во дворе), но декоративное оформление его фасада существенно изменено. Этот адрес Армфельда также упомянут в записных книжках Гоголя47. Уместно вспомнить, что в этом же доме в 1837 году жил Л. H. Толстой, впервые приехавший в Москву. Отдельные события его жизни здесь были впоследствии использованы при работе над «Детством» и «Отрочеством».
