К Акула - Боем живет истребитель
Все происходило так.
Мартынов, Володин, Любимов и я отправились на прикрытие группы Ил-2, которую возглавлял штурман полка А. Заболотнов. Вскоре после взлета на самолете младшего лейтенанта О. Любимова забарахлил мотор. Он вернулся. Мы остались втроем - начало малоутешительное.
Пересекли линию фронта, подошли к цели. И тут как снег на голову - целая свора "мессеров". Со многими из них сразу схватились Мартынов и Володин. Я держусь ближе к штурмовикам, прикрываю их.
Об этой схватке трудно связно рассказать. В ней ничего нельзя было предвидеть, невозможно было вести ее по какому-то плану. Требовалось защитить "горбатых". И мы вошли в какую-то невообразимую карусель.
Первый заход штурмовикам удался - они свое сделали. Собрались было уходить, вдруг слышим голос командира дивизии:
- "Горбатые", повторите заход.
Заболотнов обращается ко мне:
- Скоморох, как ты? Где твои? Обеспечите нам второй заход?
- Ведомых не вижу. Ваш удар пришелся по цели. Может, нет смысла его повторять?
Доложили комдиву. Тот ответил:
- Ребята, нужен еще один заход. Пехота очень просит.
Если нужно - так нужно!
Пошли "илы" на второй заход. "Мессеры" еще больше остервенели, набросились на нас. Появились Мартынов и Володин в окружении стаи "мессеров".
- Уходите в сторону, оттягивайте их, - успел сказать я и увидел, что мне в хвост заходят два "мессера". Ныряю под "горбатых", те открывают огонь, и фашистские летчики уходят в разные стороны.
Начинаю косой петлей выходить к "илам" - и вижу, как к одному из них пристраивается стервятник, вот-вот откроет огонь. Упреждаю его - даю очередь чуть выше "мессера". Фашист отжал ручку. Я снова посылаю такую же очередь - он еще ниже опускает нос. Я стреляю - он отжимает. Чем это кончится? Не даю противнику выйти из пикирования, держу перед его носом пушечную трассу до самой земли. Он врезается в гребень бугра, не решившись прорвать мою огневую завесу.
Но радоваться победе не пришлось - одновременно с "мессером" рухнули на землю и два "ила". Дело в том, что к месту боя подошла девятка "фоккеров". Пользуясь численным превосходством, фашисты сбили двух "горбатых", двух подбили.
Приказ командира дивизии был выполнен, но мы возвращались на аэродром в омраченном настроении. Злость, недовольство собой терзали каждого. Сердца переполняла ненависть к врагу, упорство которого сейчас возрастало обратно пропорционально численному перевесу. Один на один он уже в бой не вступал. Даже в паре фашисты избегали встреч с одним нашим. А вот восемнадцать, двадцать семь против троих - тут они распоясывались. Ну, ничего, скоро и этому придет конец!
Заболотнов переживал то же самое, что и мы. В наушниках вдруг раздался его густой баритон:
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна,
Идет война народная,
Священная война!
Мы все подхватили нашу любимую песню. Ей аккомпанировали моторы пяти штурмовиков и одного истребителя.
"Пусть ярость благородная вскипает, как волна...",- звучало в эфире как клятва, как призыв к мщению за наших боевых друзей.
На аэродроме меня встретили Мартынов и Володин. Их машины были изрядно потрепаны огнем противника.
...Октябрь - ноябрь - месяцы замечательных побед Красной Армии. Освобождены Днепропетровск, Днепродзержинск, Запорожье. 6 ноября, в канун 26-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, наши войска вошли в столицу Советской Украины Киев. Мощными салютными залпами отмечены эти победы в Москве.
А в Тегеране идет конференция глав правительств трех держав - СССР, США и Великобритании. Она о многом говорила: наши успехи на фронтах заставляют всех считаться с нами, поднимают престиж Страны Советов. Все это радовало, вселяло в нас уверенность в завтрашнем дне, вызывало прилив бодрости и энергии.
В крестьянской хате, где устроились Устинов, Мартынов, Шевырин и я, оживленно обсуждали последние события. К нам присоединились и хозяин с хозяйкой.
- Скорише, синки, кинчайте з Гилером, може, доньку нашу повернете... вздыхали они.
Их семнадцатилетняя дочь была угнана в рабство в Германию. Двадцатый век и рабство. Казалось бы, несовместимые понятия. Но факт оставался фактом.
Мы как могли утешали хозяев, обещали поскорей добраться до фашистского логова и освободить из неволи их дочь. Никто из нас не сомневался, что именно так и будет: мы уничтожим фашистского гада там, откуда он выполз.
Но это все еще впереди...
В декабре вся наша дивизия расположилась на полевых аэродромах вокруг Днепропетровска.
Погода не баловала нас. Боевая активность авиации снизилась. Казалось, пришло время передышки. Но передышка на войне - понятие относительное.
Как-то вернулся назад наш По-2. Летчику было поручено доставить секретные пакеты в штабы полков.
- Страшный туман - не мог пробиться, - доложил он.
Пакеты были из штабов 3-го Украинского фронта и нашей армии. Не доставить их к месту назначения - значит сорвать какую-то операцию, а это грозило большими неприятностями.
Начальник штаба дивизии полковник Д. Русанов велел выполнить приказ любой ценой, отправив летчика на боевом самолете. Выбор пал на меня.
Сунув пакеты за пазуху, я взлетел. Туман - не видно ни зги. Пришел в район полевого аэродрома, а где он - определить не могу, хотя мне приходилось летать сюда на разведку. Вышел на Днепр, пронесся на малой высоте вдоль реки, заметил знакомый глубокий овраг, он и вывел меня почти к месту посадки, пришлось лишь немного довернуть, Сел с трудом, а потом долго соображал, куда рулить видимость плохая. Вскоре появляется подполковник В. Шаталин - он тогда командовал полком.
- Ты что, приблудился?
- Да нет, пакет вам доставил.
Из бедой мглы выскочил газик командира дивизии полковника А. Селиверстова. Оказывается, не надеясь, что я пробьюсь сквозь туман, он лично приехал сюда.
- Ехать тяжело, а как же вы летели? - удивился комдив.
- Ползком по оврагам, товарищ полковник! - ответил я, и все рассмеялись, приняв мои слова за шутку.
- Разрешите следовать дальше? - обратился я к комдиву. - Надо еще один пакет доставить.
- Выждем немного. Может, распогодится? Часа два спустя, когда снегопад немного уменьшился и видимость чуть улучшилась, Селиверстов сказал:
- Даже сейчас рискованно посылать тебя, а нужно.
- Пробьюсь как-нибудь!
- Ну что ж, давай. Только будь осторожен... в оврагах.
Прежде чем взлететь, решил кое-что уточнить на земле. Мимо Кайдаков проходят шоссейная дорога и линия электропередач на Запорожье, Никополь. Развернул самолет параллельно им. С трудом оторвался от земли. И тут же пошел сильный снег, облепил машину. Набрал высоту метров двадцать пять. Боялся только одного - зацепиться за провода и потерять их из виду.
