Оливер Харрис - Письма Уильяма Берроуза
Ситуевина: задержусь на две-три недели и потом пришлю тебе то, что наработал. Надо срочно вернуться в джунгли и минимум месяц прожить среди индейцев, принимающих яхе. Раньше из-за всяких задержек и нехватки бабла сделать я этого не мог. Не обязательно даже соваться к аука (это мне поначалу казалось, что именно они обладают набором характеристик, необходимых для исследования). Пришли денег, сколько — и если — сможешь, на адрес: Перу, Лима, консульство США.
Понимаешь, статья в «Лайф» про яхе станет прорывом. Бесплатной рекламой для нас. Как только номер с ней появится на прилавках, граждане США узнают о телепатине. И ты мне об этом сразу же напиши.
Всегда твой,
люблю,
Билл
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
Перу, Лима
«Гранд Отель Боливар» 12 мая 1953 г.
Дорогой Аллен!
Я переночевал в отеле и стащил у них энное количество писчей бумаги, и письмо тебе, сладкий, мой любимый агент, пишу на последнем листке. Как там дела? Меня уже продают? Если нет, то почему? А если да, то как раскупают?
Здесь пробуду еще с месяц; успел поработать над материштом по яхе. Муза вдохновляет слабо, однако что есть, то отправлю через недельки две. (Кстати, нужны бабосы — куплю себе хотя бы бэушную пишущую машинку.) Не уверен пока, но история про поиски яхе выйдет в итоге страниц эдак на тридцать-пятьдесят.
Лима — земля обетованная. Столько доступных мальчиков я не видел с тридцать шестого, когда ездил в Вену. Правда, с этими пиздюками надо быть всегда начеку, или стащат у тебя ценные вещи. (Я лично расстался с наручными часами и пятнашкой наличности.) Ну и хер с ними, с часами — все равно не ходили. У меня вообще часы быстро ломаются. Пока не встретил ни одного гей-бара (и, надеюсь, не встречу), хотя на Меркадо-Майориста — главной рыночной площади — все мальчики опытные и охотно продаются за монету янки. Прошлой ночью я снял номер в отеле, приведя с собой красивого индейчика, чем немало позабавил портье и его дружбанов. (В Штатах портье, увидев такое, вряд ли испытает веселье.) Да, за яхе ехать далеко не надо. Вот закончу оформлять рукопись и рвану на новые поиски.
Еще в Лиме есть большой китайский квартал, здесь хорошие рестораны, приятный климат, и жизнь стоит дешевле, чем где-либо в Южной Америке. Короче, я запросто осел бы в Лиме, но Мехико греет душу сильней. Напиши, как дела, поскорее. Привет всем.
Люблю, Вилли Ли
P.S. Ощущение, будто где угодно можно раздобыть джанк, но в Колумбии и Эквадоре о подобном слыхом не слыхивали. Да, на побережье негры иногда покуривают травку; индейцы жуют коку — в листьях — и все. Джанка тут нет.
Пиши мне на адрес: Перу, Лима, консульство США. В местных кафешках часто проливается кровь. Разбить бутылку и врезать кому-то по морде «розочкой» — обычное дело. Так все поступают.
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
[Лима]
23 мая 1953 г.
Дорогой Аллен!
Посылаю тебе шутку [192], сюжет которой мне приснился. (Честное слово, увидел ее во сне и пробудился от своего же хохота.)
Предки прислали мне двести семьдесят баксов дорожными чеками [193]. Как получил их, в ту же ночь снял мальчика… и в буквальном смысле проебал все ценное. (Кроме чеков, конечно: «Американ экспресс» возместит потерю, потому что пацану все равно их не обналичат без американского паспорта.)
Оправляюсь от приступа писконеврита. Сначала заболел какуетской малярией, потом желудочными коликами Эсмеральдас, теперь писконевритом. (Писко — это местный белый бренди. Похоже, отрава.) Ищу себе бэушную пишущую машинку, а вообще планы такие: неделю переждать, пока неврит не пройдет полностью, затем двигать дальше.
24 мая
В отдел жалоб: опять обокрали — стащили очки и перочинный нож. Нация клептоманов! Еще ни разу, сколько помню себя гомосеком, не становился я жертвой столь бессмысленного воровства — зачем, бля, красть то, что больше никому на фиг не нужно?! Очки! Дорожные чеки! На хуя?! Чувствую, наука не пойдет мне впрок. Я будто покойный отец Флэнаган, глава колонии «Город для парней», верю, что нет на свете плохих мальчиков [194].
Все написанное пришлю тебе, как обзаведусь машинкой — дней через десять обещали прислать из Нью-Йорка.
С бухлом надо завязывать, а то руки трясутся, писать не могу.
Люблю, Билл
АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ
[Лима]
Воскресенье, 30 мая [1953 г.]
Дорогой Аллен!
Проснулся сегодня в постели с честным мальчиком. Все ценное — или то, что от него осталось, — на месте. Между прочим, парнишку я без фонаря отыскал (ага, фонарь у меня неделю назад тоже стащили).
Как-то изучал я дзен-буддизм. По-моему, «вспышки просветления» — это то, к чему и стремится писатель, однако между нами и фактом всегда что-то стоит (слова, наверное). Суть битника — и в самом деле смирение, навязанная добродетель, которую, пока не припрет, никто не проявит.
Твоя поэма мне нравится [195]. Я сам думал написать рассказ о мудреце, вернувшемся с горы, о забулдыге и педофиле. Историю-воспоминание: мудрец томится в тюремной камере, жаждет раскрыть душу. Фишка в том, что старый извращенец, севший в тюрягу за совращение малолетних, может оказаться мудрецом. Quien sabe? Я точно не знаю. С возрастом, похоже, превращаюсь в ребенка: все меньше sabe, все меньше мудрости, осторожности, зрелости…
Вот, в памяти промелькнуло: показываю бой с тенью пареньку в перуанском кабаке («У тебя осталась хоть капля достоинства? Вижу, что нет»), заигрываю с тринадцатилетним мальчишкой на глазах у его же отца, братьев и дядьев, притаскиваю в дом двух юных оборванцев. (Совсем сопливых — это я помню.) Проснулся, а руки и вообще все тело пахнет юностью.
Слушай я своего психоаналитика, перестал бы гоняться за юными попками и работал бы старшим преподавателем в каком-нибудь универе, насиживая себе рак простаты (врач в Панаме толком не вылечил мне задницу; засужу гада) и принимая реальность.
Ну уж нет, доживу до восьмидесяти и буду показывать приемы дзюдо какому-нибудь пареньку в каком-нибудь перуанском кабаке. Как сказал Поэт: «Боже упаси меня от рассудочных дум» (Йейтс, «Молитва поэта» [196]).
Работаю над материалом по яхе и на этой неделе отправлю тебе страниц двадцать. Сколько растленных мальчиков в моем повествовании выдержит (и выдержит ли вообще) общественность, решай сам.
Джек сбрендил. Зажрался. Публикации с неба не падают! Если кто-то хочет издать «На дороге», он должен хвататься за эту возможность зубами, как голодная щука! […] Поздравь от меня Лю с предстоящим рождением первенца. А мне надо работать над письмами яхе.
