Евгений Стригин - Путин. Внедрение в Кремль
Потерять власть первый российский президент не хотел. Сама же власть в стране была почти исключительно подконтрольна должности президента страны. Приведем слова Анатолия Куликова: «.При существующей системе власти в высший ее эшелон министров выдвигали воля и желание одного человека — президента России Б.Н. Ельцина. Только он один, ни с кем не советуясь и не считаясь, мог возвысить любого государственного чиновника. Только он в силу принадлежавшей ему абсолютной власти в стране мог отправить его в отставку, повинуясь собственным представлениям о целесообразности.
Можно принимать эти правила игры или сокрушаться по поводу их несовершенства, но при такой системе управления любой из государственных чиновников работает и живет по правилам жесткой командной игры, подразумевающей, что забивание мячей в свои ворота — это глупость, достойная, в лучшем случае, бесславной отправки на пенсию» [269].
Так случилось и с политическим долгожителем ельцинской эпохи — Черномырдиным. «Весной 98-го года я принял окончательное решение: во главе правительства должен стоять другой человек. С Виктором Степановичем надо расставаться, — напишет позже Борис Николаевич и объяснит: — Главная сила Черномырдина — его уникальная способность к компромиссам.
Может помирить всех со всеми, ни одна конфликтная ситуация для него не страшна. Но вот в чем дело: главный компромисс, на котором Черномырдин и «просидел» все эти годы, — компромисс между рыночными отношениями и советским директорским корпусом — сейчас уже невозможен. Он себя исчерпал, этот компромисс. Нужно двигаться дальше» [270].
Однако похоже, что это было не совсем так, как объяснял первый российский президент. «.Наступило время новых политических схваток. Но Ельцин, как всегда, решил предупредить развитие событий и взять инициативу в свои руки, тем более что исполнительной власти это всегда легче делать» [271]. Ни раз уже отмечалось, что Борис Николаевич, как истинный строитель, умел работать в авральном режиме. Он и на этот раз показал свои способности наносить удары, будучи припертым к стенке.
«...Ельцин неожиданно для всех отправляет в отставку премьер-министра Черномырдина, не советуясь с ним» [272]. А зачем советоваться? Суета это все. Посмотрим, как это было в деталях.
«21 марта 1998 года, в субботу, Ельцин принимал Черномырдина у себя на даче в Горках. Во время разговора неожиданно сказал:
— Виктор Степанович, я недоволен вашей работой.
Вечером президент вызвал к себе руководителя своей администрации Валентина Юмашева и пресс-секретаря Сергея Ястржембского. Распорядился подготовить указ об отставке Черномырдина. Юмашев и Ястржембский уговорили Ельцина отложить обнародование указа до понедельника, 23 марта, чтобы не портить стране выходные дни» [273].
«Утром 23 марта {58}, в понедельник, Ельцин позвонил Черномырдину, который в это время уже собирался выезжать в Белый дом, и приказал ему срочно, не заезжая в здание правительства, прибыть в Кремль. Ничего не подозревающий Черномырдин прибыл к президенту, который объявил о его отставке. Соответствующий указ уже был подписан.
От неожиданности у премьера потемнело в глазах» [274]. Сам Ельцин позже напишет, что пару дней на размышление он все же дал {59}.
В соответствии со статьей 117 Конституции РФ Президент РФ может принять решение об отставке Правительства РФ. Те же слова и в статье 83 Конституции РФ. Коротко и ясно, больше слов нет. А зачем больше слов? Имеет право и все тут. Хочу назначаю, хочу снимаю, на то меня народ российский и выбрал президентом.
Однако все же нужно объяснить народу российскому, почему Виктор Степанович не устроил Бориса Николаевича? Досужие аналитики, впрочем, делали это за президента с большой охотой. Каких только объяснений не было.
Одни писали: «.Именно нежелание Ельцина видеть в Черномырдине своего преемника привело позже к неожиданной для многих отставке Черномырдина» [275].
Другие: «...Было очевидно, что экспортно ориентированная нефтегазовая экономика Черномырдина в результате падения цен на нефть и газ будет близка к краху в конце года и Ельцин, возможно, стремился вывести своих приближенных из-под удара и возложить ответственность на своих противников» [276].
«Решение отправить в отставку Черномырдина и назначить вместо него Кириенко принял не столько Ельцин, сколько его советники, в особенности его дочь Татьяна Дьяченко и шеф президентской администрации Валентин Юмашев. Березовский тоже рекомендовал снять Черномырдина, хотя против кандидатуры Кириенко возражал» [277].
Но увольнять так увольнять. Решительный президент решил, что нужно поменять всю команду. Вместе с Правительством, но отдельным указом были уволены со своих должностей первый вице-премьер правительства РФ А.Чубайс и вице-премьер правительства РФ — министр внутренних дел А. Куликов. Заметим, что последний давно резко критиковал экономическую политику первого [278]. Вот вне правительства и критикуйте друг друга, а не при высоких должностях.
Увольнение этих должностных лиц президент объяснил необходимостью «уравновесить две крайности, убрать из раствора оба химических элемента, которые грозили взорвать всю лабораторию» [279]. Оказывается, наш президент не только строитель, но и в химии разбирался. Эрудит он наш! Ему бы еще в экономике разбираться, чтобы подобрать толковых людей в правительство.
Кого же назначить вместо старого премьера? Долго интриговать Борис Николаевич не стал. И.о. председателя правительства был назначен министр топлива и энергетики Сергей Кириенко. Так старый премьер был сменен на молодого.
«На пост премьер-министра Ельцин неожиданно для всех — и оппозиции, и правительственных кругов {60} — предложил молодого экономиста, не имеющего опыта серьезной политической работы, Сергея Кириенко. Он имел в Правительстве репутацию человека Немцова, так как был приведен именно им в Москву из Нижнего Новгорода. Благодаря Немцову был назначен на пост заместителя министра топлива и энергетики» [280].
«К новому председателю правительства, больше похожему на студента, сперва мало кто относился всерьез. К нему тут же приклеилось прозвище «Киндер-сюрприз». При наличии огромного комплекса нерешенных проблем назначение руководителем кабинета министров «политического легковеса» было воспринято поначалу как, по меньшей мере, безответственный и неразумный поступок. Многие полагали, что президента втянули в чистейшей воды авантюру» [281].
