Даниель Циммерман - Александр Дюма Великий. Книга 1
Так были сэкономлены триста франков. Оставалось найти еще триста — свою долю автора. Он просит их у Порше, который заранее согласен в счет будущих прав на театральную продукцию Александра: отвергнутая в театре «Водевиль», «Свадьба и погребение» только что принята к постановке в театре «Порт Сен-Мартен».
Тиражом в тысячу экземпляров («думаю, что большего количества из них и нельзя было извлечь») «Современные рассказы» вышли из печати 27 мая 1826 года. Не прошло и недели, как в «Фигаро» появился более чем поощрительный отклик[36], вышедший из-под пера республиканца Этьена Араго, одного из братьев Франсуа Араго, ученого: «Современные рассказы», которыми мы обязаны начинающему прозаику, не должны повредить его складывающейся репутации поэта. Отпрыск заслуженного воина, г-н Дюма находит своих героев в армии. Воспоминания о наших бедах и нашей былой славе вдохнули жизнь в эти рассказы; все три опубликованные новеллы вызовут поэтому самый живой интерес. И хотя речь в них идет о неудачах, более или менее сходных, все три вызовут у своих многочисленных читателей совершенно разные чувства, то нежные, то печальные, то мучительные. <…>
Мы сказали все положительное, что думаем о «Современных рассказах»; но автор остался бы недоволен нами, если бы мы не высказали в его адрес и некоторые замечания: советуем ему, в частности, прежде всего обратить внимание на стиль, не то, чтобы он был неправильным, порою он даже элегантен, но г-н Дюма в будущем должен предостеречь себя от некоторых слишком сложных оборотов, некоторых банальных выражений и некоторых слишком широко употребляемых идей. <…> В остальном же и несмотря на некоторые погрешности, «Современные рассказы» будут читаться с удовольствием и должны добиться успеха, которого заслуживают по праву и которого мы им желаем от всего сердца».
Успех же был сокрушительным, продано лишь четыре экземпляра. Муж мадам Сетье «потерял двести девяносто франков, чтобы издать «Современные рассказы», а я триста, чтобы заставить его это сделать». Этот провал не так уж сильно сразил Александра: с некоторых пор он стоит во главе значительного литературного журнала. В истоках этого события — встреча у Сетье с неким Марлем, сторонником радикальной реформы орфографии и директором-редактором «Грамматического журнала», точнее было бы назвать его фонетическим. Увы, как сегодня, в конце XX века, так и тогда, в XIX, этот вид реформы не интересует широкую публику, и бедняга Марль вынужден прекратить свою затею. Чтобы хоть как-то компенсировать расходы, он готов дешево уступить своих подписчиков, числом двести — триста человек. Александр быстро высчитывает, что это «ядро из честных людей» может стать основой более широкого круга читателей. Он говорит об этом с Адольфом, и они вдвоем совершают покупку. Так рождается ежемесячный журнал «Психея»:
«Для меня это было отличное средство печатать теперь все созданное мною в стихах и прозе, не тратясь на книгоиздание.
Напечатанное в «Психее» не приносило никаких доходов, но зато и не стоило ничего».
С первого же номера он присутствует в оглавлении. В апреле 1826 года, когда ультрамонархисты тщетно пытаются восстановить право первородства, он публикует «Раненого орла» — почему бы поэту-бунтарю не получить теперь от бонапартистов милости, подобные тем, что он уже получил от орлеанистов? В конце месяца турки подавили восстание греков. Используя политические симпатии и самый дух времени, Александр печатает «Канариса», дань уважения этому герою греческой независимости. Отдельные оттиски поэмы продаются в пользу греков, но нам неизвестна точная цифра прибыли, которую они извлекли из этой издательской щедрости. На протяжении следующих месяцев Александр продолжает производить поэмы, посвящая их различным дамам и господам, без всяких предрассудков, лишь бы они занимали определенное положение в литературе или в свете, что, впрочем, нередко совпадало.
Стоит лишь предложить поэтам возможность публиковаться, не затрачивая при этом собственных денег, как они начинают сбегаться толпой, как сторонники классицизма — Отец-основатель Лассань, Арно, Казимир Делавинь, Вату, Марселина Деборд-Вальмор, так и те, кто флиртует с романтизмом. И если среди последних не оказывается Альфреда де Виньи, который в январе выпустил «Древние и современные стихотворения», а в апреле — «Сен-Мара», то зато присутствуют имена Шарля Нодье, Шатобриана, сам гениальный автор «Гения христианства» не пренебрегает сотрудничеством в безвестном журнале Александра, а, главное, Виктор Гюго отдает «Психее» право на первую публикацию «Сильфа», а также «Феи» и «Пери»[37], двух стихотворений, которые войдут затем в сборник «Оды и баллады», вышедший 7 ноября 1826 года.
Подобная экуменическая издательская стратегия быстро принесла свои плоды. Имя Александра «каким бы маленьким и скромным оно ни было, начинает прорастать из безвестности». Любезность за любезность, Вату предлагает ему участие в «Литографированной галерее», роскошном издании, которое он выпускает под покровительством герцога Орлеанского и которое содержит репродукции «всех картин галереи Пале-Рояль с комментариями, рассказами или стихами, имеющимися об этих картинах в современной литературе.
Я, следовательно, входил в современную литературу, поскольку Вату попросил мои стихи».
Согласно этому безупречному гипотетически-дедуктивному рассуждению, Александр избрал литографию по картине Монвуазена, представляющую римского пастуха, спящего в беседке. И пробудившего вдохновение:
То самый жаркий час,
И солнечная колесница, домчав до зенита,
Сверзает вниз потоки пламени и света,
Опустошая все в стремительном пробеге.
И бронзовое небо тяжело о землю опирается вдали,
Пустынны горы, безлюдно одиночество равнин.
И в таком духе еще восемьдесят три стиха. Александр ими доволен: «Не в качестве хороших стихов на заданный сюжет дал я их. Я их дал как занятное исследование моих успехов в поэтическом языке». По поводу успехов можно поспорить, но бесспорно то, что, сравнивая между собой юношеские произведения Александра, я бы охотно променял всего «Пастуха», во всем его объеме на любой из «Современных рассказов». И, кстати, готов ответить почему. Александр, который уже так хорошо почувствовал себя в прозе, не стал продолжать этот путь. Очевидно, что не коммерческая неудача и не потеря авторской доли вложений тому причиной, а необходимость укрепиться на завоеванной территории, откуда и публикация девяти больших стихотворений за девять месяцев.
