Сергей Зонин - Адмирал Л. М. Галлер
Силы Балтийского флота были приведены в готовность, приняты меры для усиления минных заграждений, чтобы обеспечить оборону устья Финского залива, Ирбенского пролива и Рижского залива. Однако командование флота не смогло увеличить гарнизон на островах Моонзундского архипелага. Численность его, а также возможности маневра для сосредоточения на нужном участке были совершенно недостаточны.
На рассвете 29 сентября 1917 года эскадры вице-адмирала Шмидта подошли к бухте Taгeлахт острова Эзель, стали на якорь. Два линкора подорвались на минах, но остались на плаву — не так-то просто потопить дредноут. Их позже отбуксировали в свои порты. Линкоры обрушили шквал огня на русские береговые батареи на мысах Ниннаст и Хундва. Что могли сделать 6-дюймовки (152 мм), практически ничем не защищенные, на временных деревянных основаниях, против дальнобойных 12-дюймовых орудий германских дредноутов… Вскоре их огонь был подавлен, немногочисленные пехотные части отошли со своих позиций близ береговой черты. Началась высадка вражеского десанта. В то же время между Эзелем и Даго — у входа в пролив Соэлозунд (Соэлавяйн), ведущий с моря к Моонзунду, появились линкор и крейсер. Они открыли огонь по береговым батареям на острове Даго и на мысе Памерорт острова Эзель. Здесь, у Памерорта, также высадился десант.
Так началась операция, получившая в Адмирал-штабе название «Альбион» — кайзеровские генштабисты любили в целях дезинформации давать операциям на Востоке названия, имеющие отношение к Западу. Для участия в ней германское командование выделило большие силы: 10 линкоров-дредноутов, линейный крейсер, 9 крейсеров, 56 эсминцев, 11 миноносцев, 6 подводных лодок, 26 тральщиков и 65 катерных тральщиков, 94 самолета и 9 дирижаблей. На транспортах размещались части десанта — всего 24 600 солдат и офицеров. Куда меньшими силами обладали морские силы Рижского залива, противостоявшие неприятелю: 2 линкора додредноутного типа, 3 крейсера, 26 эсминцев (из них 12 тина «Новик»), 10 миноносцев, 3 канлодкн, 12 тральщиков, 2 минных заградителя, 3 подводные лодки и 30 самолетов. Сухопутные силы Моонзундской укрепленной позиции, которыми командовал контр-адмирал Д. А. Свешников, насчитывали чуть более 13 000 солдат и офицеров[65].
После того как береговая батарея у мыса Памерорт, израсходовав боеприпасы, была взорвана и оставлена русскими артиллеристами, вражеские эсминцы через пролив Соэлозунд устремились на Кассарский плес, граничащий на востоке с проливом Моонзунд. Прорыв прикрывал своим огнем крейсер. Но противника на плесе встретили канлодка «Грозящий» и эсминцы, один из прорвавшихся кораблей они потопили, нескольким нанесли повреждения.
Из разговоров в кают-компании Галлеру было ясно, что и командование морских сил Рижского залива, и комиссары Центробалта понимают опасность прорыва германского флота через Кассарский плес к Моонзунду. В случае успеха неприятель заходил в тыл линкорам и крейсерам, которые предназначались для действий у Ирбена или у южного входа в Моонзунд — со стороны Рижского залива, отрезал пути отхода в Финский залив «Славе» и «Гражданину», крейсерам и охранявшим их эсминцам. Понимали это и команды, и офицеры кораблей Минной дивизии. И свой долг они выполнили.
1 сентября Галлер, поднявшись на мостик «Славы», стоявшей на якоре у Шильдау, услышал артиллерийские залпы со стороны Кассарского плеса: 17 немецких эсминцев снова прорывались через Соэлозунд. Заградитель «Припять», который должен был ночью поставить в проливе мины, промедлил и не выполнил приказ. И вот превосходящие силы врага устремились на восток, поддерживаемые дальнобойными орудиями линкора «Байерн». Из 17 эсминцев четыре выскочили на камни в проливе, но остальные вступили в бой с русскими кораблями. Один снаряд с «Байерна» попал в эсминец «Гром» и тяжело повредил его. Корабль потерял ход.
Спасти «Гром», на который обрушили огонь эсминцы противника, не удалось. Его команду сняла канлодка «Храбрый», последними горящий корабль оставили командир старший лейтенант А. П. Ваксмут и старший офицер старший лейтенант Э. С. Панцержанский. К тому времени были выведены из строя все четыре 102-миллиметровые орудия «Грома», огнем которых управлял отважный артиллерист лейтенант В. В. Севастьянов. Но был потоплен и вражеский эсминец, другие получили повреждения. К восемнадцати часам корабли неприятеля оставили Кассарский плес и ушли под прикрытие артиллерии своего линкора.
Подробности боя на плесе 1 сентября рассказывал вечером в кают-компании «Славы» Панцержанский, перебравшийся с «Храброго». Голова его в шапке бинтов, он слегка заикается — следствие полученной контузии. Галлер рад его видеть. Он помнил Панцержанского красивым юношей, любознательным гардемарином по плаванию в 1910 году на «Славе». Тогда вахтенный начальник лейтенант Галлер старался помочь быстрее освоить корабельную службу недавнему студенту Рижского политехнического института, только год назад поступившему на флот. Ученик оказался способный…
Кто-то из линкоровских офицеров спрашивает: «Говорят, матросня у вас на эсминце запаниковала, с борта сигать начала, потому и „Гром“ потерян?» Панцержанский вспыхивает гневным румянцем, но Галлер предупреждает его ответ: «Матросня — слово обидное. Еще Нахимов, господа, говорил, что стыдно его употреблять русскому офицеру. Команды судов Минной дивизии сражались отважно. Сейчас „Припять“ и другие заградители выставили мины поперек Кассарского плеса. Уверен — эсминцы и канлодки не допустят прорыва неприятеля к нам в тыл — к Большому Зунду…»
Старшему офицеру никто не возразил. Вряд ли, однако, все присутствовавшие с ним согласны… Между тем близился срок, когда каждому офицеру придется решать — служить народу или вести борьбу с ним в рядах белогвардейцев или интервентов. Сколько раз Галлер слышал в те дни в кают-компании споры о будущем России, будущем флота. Многие ждали, что революционная волна пройдет, вспоминали историю: ведь вслед за кровожадными якобинцами, пусть с некоторой паузой, пришла Директория, а затем и первый консул, император Наполеон. Так толковал события Великой французской революции Рыбалтовский…
Этот инцидент в кают-компании «Славы» проходил в часы ожесточенных боев с германскими войсками на Ориссарской дамбе, соединяющей острова Эзель и Моон (Муху). Прорвись противник на Моон, и Моонзунд — основной его фарватер Большой Зунд — будет перерезан. Видно, после неудачи с прорывом эсминцев через Кассарский плес противник пробовал решить задачу на суше. Теперь, когда вражеские войска заняли практически весь Эзель, за исключением южной его оконечности — полуострова Сворбе с Церельской батареей, можно было бросить главные силы для захвата Моона. Наступление немцев с трудом сдерживали отряды моряков-добровольцев со «Славы», «Гражданина» и крейсеров. Вскоре к ним на помощь подошел Ревельский ударный матросский батальон. Но без поддержки огнем артиллерии «Славы» и пришедшего в Моонзунд 1 октября крейсера «Адмирал Макаров» дамбу бы не удержали.
