Сергей Кабанов - На дальних подступах
В 29-й дивизион кроме 179-й батареи Ничипорука входила 178-я батарея стотридцаток старшего лейтенанта Виктора Андреевича Брагина на материке, на мысе Уддскатан, и три четырехорудийные противокатерные батареи калибра 45 миллиметров: две — на полуострове и одна — на маленьком скалистом островке Граншер в полутора милях к югу от Ханко. Ею командовал тогда Митрофан Ермилович Шпилев, ставший во время войны командиром знаменитого на полуострове «неуловимого бронепоезда».
Шпилев вспоминает, что батарея на Граншере считалась до войны «секретной», практические стрельбы личный состав выполнял с такой же батареи, расположенной в парке на Ханко. «Рассекретили» эту батарею в первый день войны — вечером 22 июня, когда над островком появился фашистский самолет-разведчик типа «Юнкерс-88» — сорокапятки могли вести огонь и по самолетам. А в июле финский броненосец береговой обороны, вовремя обнаруженный дальномерщиком батареи Анатолием Анохиным, выпустил по Граншеру два десятка тяжелых снарядов, разрушил казарму, нарушил связь с дивизионом, но в пушчонки эти не попал. Отвечать ему островок, конечно, не мог. Люди вели себя геройски, но были беспомощны перед таким кораблем противника.
Я несколько опережаю события, чтобы отметить несоответствие таких батарей задачам, поставленным перед нами в береговой обороне. Не только против броненосца, даже против катера их огонь малоэффективен.
На флоте пушка этого калибра создавалась для катеров — охотников за подводными лодками. Снаряд ее маломощный, хотя дальность огня восемь-восемь с половиной километров. Прямое попадание, конечно, могло вывести атакуемый корабль из строя, но при условии: если попали в уязвимое место. Взрыв же вблизи вражеского корабля почти никакого вреда ему не наносил: слишком мелкие осколки обладали малой пробивной способностью.
Флот имел отличные скорострельные пушки с мощным снарядом и замечательной дальностью: это сто миллиметровые орудия, такие, как мы устанавливали на острове Хийумаа. Кстати, в противодесантной обороне Моонзунда это был самый мелкий калибр, сорокапяток мы там не устанавливали. Вес системы имел громадное значение для корабля. Поэтому сорокапятка была хороша для катеров-охотников. На берегу вес системы никакой роли не играл. Не знаю почему, но при создании базы Ханко явно увлеклись установкой таких батарей.
В тот день я их не осматривал, отправившись сразу же после Руссарэ на мыс Уддскатан, на 178-ю батарею Виктора Андреевича Брагина.
Небольшого роста, подтянутый, отлично одетый, старший лейтенант сразу же завоевал мою симпатию. Он отчетливо, без лишнего слова и движения, доложил о состоянии батареи, и я приказал объявить тревогу. По быстроте и сноровке, с которой краснофлотцы, разбегаясь из строя, занимали боевые посты, я понял, что подобные тревоги тут объявляют часто, командир требовательный, и люди знают свое место и дело. Так, к слову сказать, и оказалось в войну, когда батарея Брагина стала одной из лучших в сражающемся гарнизоне. Тем горше было в тот майский день убедиться, что и здесь орудия скучены, дворики примитивны, они, но сути дела, защищают не туловище, не голову бойца от осколков, а только ноги. Основное направление огня батареи — запад и юго-запад, важнейшее для базы направление; но позиция невыгодная, среди камня, на открытом месте, даже кустарника нет возле нее, трудно будет ее маскировать.
Перед глазами стояла все та же финская батарея Сааренпя на Бьёрке, о живучести которой под огнем линкоров я писал. Все, что строили на Моонзундском архипелаге, соразмеряли с опытом минувшей зимней войны. В чем же дело, почему этот опыт не учли здесь, на Ханко?..
Майор Кобец объяснил, что прежнее командование не разрешило переделывать проекты по новым указаниям. Понимаю, эти батареи поставили меньше чем за год. Но и на Моонзунде были вынуждены строить быстро, только мы воспользовались разрешением Народного комиссара ВМФ вмешиваться в проект, переделывать его, учитывая опыт войны с Финляндией. Здесь этим правом не воспользовались.
Те же беды были и в 30-м отдельном артиллерийском дивизионе, занимавшем важнейшую позицию на северо-востоке полуострова. Командовал дивизионом капитан Сергей Федорович Кудряшов, его заместителем по политчасти был батальонный комиссар Николай Никандрович Носов. Война показала, какие это были хорошие командиры. И не их вина — их беда, что дивизион не сумели вовремя как следует вооружить: из пяти его батарей только одна, на острове Хесте-Бюссе, была трехорудийная калибра 130 миллиметров, вторая, на острове Лонгшер, трехорудийная, калибра 100 миллиметров, остальные три — сорокапятки, по четыре орудия в каждой. Оговорюсь сразу: и с этими маленькими пушками гангутские артиллеристы в тяжелые дни войны творили чудеса, но я всегда с болью думал — вот бы таким героям да настоящее оружие в руки.
Расстановка батарей 30-го дивизиона ясно выражала стремление защитить от противника бухту Твярминне (Лаппвик). Эта бухта еще в Северную войну, которую вел Петр I со Швецией за выход России в Балтийское море, играла большую роль. Русский гребной флот находился в этой бухте с 29 июня 1714 года. Здесь, в самом узком месте перешейка, 23 июля началось, по решению Петра, строительство переволоки через перешеек, чтобы перетащить по суше суда и прорваться в Або (Турку). 26 июля Петр прекратил строительство переволоки; он узнал, что шведский корабельный отряд Эреншельда появился и ждет русских у другого конца переволоки. Петр воспользовался штилем, скрытно прошел в шхеры, и 27 июля произошел знаменитый бой у Рилакс-фиорда, финал Гангутского сражения. В бою, продолжавшемся с 14 до 17 часов, все шведские корабли отряда Эреншельда были взяты в плен.
Всю первую мировую войну эта бухта служила маневренной базой для крейсеров и подводных лодок Балтийского флота. Создавая военно-морскую базу на Ханко, высшее военно-морское командование, очевидно, тоже рассчитывало использовать бухту. Потому так и расположили артиллерию.
Я пошел на катере вдоль южного побережья полуострова к Хесте-Бюссе. Поразительно интересный путь: камни, множество камней, большие и малые острова, бухты, бухточки и лес, большой строевой сосновый лес. Редко — березы. Трудно будет, в случае нужды, организовать противодесантную оборону. Надо на свободе продумать и это. Ведь о средствах и силах для выполнения второй боевой задачи базы я еще и не думал. Разве я мог знать, что через какой-то месяц начнется война!
Наш катер проходит остров Лонгшер. Хорошо видны три пушки, сотки. К Хесте-Бюссе подошли с севера.
Маленький пирс. На пирсе командир дивизиона капитан С. Ф. Кудряшов, рядом с ним командир батареи капитан Колин. Идем к орудиям. Всюду лес. Батарея замечательно вписана в местность. И маскировка отличная. Конечно, здесь не Уддскатан, не камень. Здесь все сделать легче. Дворики устроены по-старому, хотя в целом батарея хорошая.
