Джей - О Милтоне Эриксоне
Помнишь самый необычный случай, который ты тогда услышал от него? У него была клиентка, психотик, — учительница, над головой которой парил молодой человек. Эриксон уговорил ее поместить этого молодого человека в шкаф в своем кабинете, чтобы он не мешал ей учить детей. Через некоторое время, когда женщина собиралась уезжать из города, она спросила: “А что, если в другом городе у меня будут приступы психоза?” И он сказал ей: “Тогда вы положите их в почтовый конверт и пришлете мне”. И она присылала ему свои приступы в почтовых конвертах. Думаю, это был один из самых необычных случаев, о которых он мне когда-либо рассказывал.
У.: И который он в конце концов поместил в свой шкаф.
Х.: Да, верно. Он знал, что однажды она вернется и проверит, хранит ли он ее галлюцинации. И он сберег их все. У него набрался целый ящик конвертов. Я сам помню, как он с трудом вытянул ящик шкафа, и в этом ящике лежала целая гора почтовых конвертов.
У.: Да, этот случай трудно переплюнуть.
Х.: Это был необыкновенный случай — и по стремительности его мышления, и по тому, как он нашел связи между идеями. Помещение в шкаф молодого человека логически привело к помещению в конверт приступов психоза. Одно вкладывалось в другое.
У.: Если вам мешает что-то, пусть провалится в болото.
Х.: Мне кажется, она же была клиенткой, которой чудился огромный медвежий капкан в центре комнаты. И он старательно обходил этот капкан, когда она была у него на приеме. Он был очень вежлив с пациентами.
Своим ученикам я преподавал его терапию как “терапию вежливости”, как способ приятия людей, объединения с ними и оказания им помощи без конфронтации.
У.: Да, это определенно соответствует тому, что становится мне все яснее и яснее с каждым годом. Прими то, что тебе предлагает клиент. Не оспаривай это. Прими.
Помнишь тот случай, много позже, когда он проводил гипнотическую демонстрацию с молодой женщиной, а ее парень узнал об этом и примчался, кипя от ярости?
Х.: Нет, не помню.
У.: Я думал, это было при тебе. Он продемонстрировал прекрасный образец приятия, вызвавшего одно из наиболее драматичных и быстрых изменений, которые я когда-либо видел. Все было очень просто. Когда он закончил демонстрацию, ему сказали, что за дверью стоит этот парень. Его не собирались впускать, но он был в бешенстве и хотел узнать, что там делают с его девушкой.
Эриксон сказал: “Откройте дверь”. Парень ворвался в зал, Эриксон повернулся к нему и произнес: “Очень рад познакомиться с вами. Так приятно, что на свете есть хотя бы один молодой человек, который стремится защитить свою даму и хочет быть уверенным, что ей не причинят вреда”.
Гнев растаял на глазах, так как Эриксон не высказал ни одного возражения. “Это замечательно. Как приятно это видеть”. Многие смогли бы так среагировать?
Х.: Он был таким стремительным. Я помню как-то — кажется, мы были вместе — девушка с матерью пришли и постучали в его дверь. Оказалось, что эта девушка лежала в больнице штата и он помог ей вылечиться несколько лет назад. Она пришла повидаться с ним. Просто заглянула на огонек. Ну, он вышел к ней, поговорил немного и попросил жену сделать рисунок, а затем отдал его девушке. Она была мексиканкой. И она так обрадовалась портрету. Он точно знал, что ему нужно это сделать. Затем Эриксон что-то написал на рисунке и отдал ей. Она поблагодарила его за то, что он ее вылечил, и за все остальное, и ушла.
Позднее, мимоходом, он спросил: “Вы заметили, где я подписал рисунок — на лицевой стороне или на обороте?” Мы понятия не имели. И он сказал: “Ну, ясное дело, на обороте. Я очень быстро принял это решение — ведь она будет вставлять портрет в рамку и обнаружит, что там для нее есть персональное послание, которого больше никто не сможет увидеть, потому что оно на обороте”.
Вот такие решения принимались практически мгновенно. Он всего 2-3 минуты говорил с той женщиной. Он знал, что подарит ей рисунок, что ей это будет приятно и поддержит ее. Он знал, что должен написать ей что-нибудь на рисунке, причем что-то личное, и не на лицевой стороне, на виду у всех, а на обороте.
У.: Лицевая сторона была для всего мира, а оборотная — для нее лично.
Х.: И сделал он это так быстро. Он был одним из немногих психиатров, работающих с самыми разными пациентами. Он чувствовал себя одинаково легко и с бредящим психотиком, и с малышом, с которым играл в шарики. Разброс был потрясающий.
У.: Думаю, он стремился работать с разными клиентами частично потому, что как бы опасался: “Мне станет скучно, если я не увижу что-то еще, если я не познакомлюсь со всеми проявлениями человеческой психики, если я не попробую справиться со знакомой проблемой по-новому”.
Х.: Он мог посетить клиента дома, чего другие в то время не делали. Он мог пригласить клиента в ресторан или прийти к нему на работу. Сейчас такие поступки перестали быть диковиной, но в 50-е годы это было невероятно — иметь дело со столь широким кругом больных и работать вне своего кабинета.
У.: Да, пожалуй, в то время многие — да фактически почти каждый психотерапевт — были связаны огромным количеством ограничений, которые они даже и ограничениями-то не считали. А Эриксон, и это касается как его личной жизни, так и практики, всегда избавлялся от любых рамок и ограничений, жил вне их.
Х.: И вне себя.
У.: Точно.
Х.: Он к каждому случаю применял уникальный подход. Он очень быстро всматривался в человека и ставил диагноз. Недавно я прослушивал одну запись и обнаружил, что, будучи студентом, он осмотрел почти всех психически больных и почти всех преступников в Висконсине. Он осмотрел сотни людей. Он специально занимался этим, тем самым изучив все виды психопатологии, и познакомился с широким спектром отклонений, одновременно зарабатывая себе на жизнь.
Но многие, запросто использующие какой-либо его прием, не осознают, сколько информации он накопил о людях, прежде чем сесть перед клиентом и быстро сделать то-то и то-то.
У.: Да, они, я думаю, склонны воспринимать Эриксона как волшебника — но это совершенно не соответствует тому, как он работал. Потому что его работа основывалась на отточенном мастерстве, безупречной тщательности и точном расчете. Волшебство лишь в том, что искусство это было скрыто от окружающих.
