Вадим Лейбовский - Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня»
«Камо грядеши?» — как говорили древние славяне. А куда идти? И как спасать положение? Как в корне изменить ситуацию в нашем футболе, который по охвату, масштабам своего влияния на людей планеты и даже на экономику государств можно считать не только и не просто видом спорта, но и мощным пластом человеческой культуры? Об этом мы вскоре поведем разговор с Владимиром Никитовичем. А пока что на наших страницах он еще даже не перешел в команду «Спартак», где суждено ему было провести лучшие и самые дорогие его сердцу годы жизни в футболе.
Томограмма через сорок два года
Сборная страны вернулась из Чили в самый разгар всесоюзного первенства. В него и включились игроки сборной. Но не Маслаченко. Его тяжелая и уникальная травма вызывала у тренеров, игроков и вообще всей «футбольной общественности» не просто вопрос, когда он выздоровеет. Куда важнее было другое: сможет ли он вообще вернуться? Преодолеет ли психологический барьер, порожденный естественным чувством самосохранения? Станет ли он прежним отчаянным парнем, которому все нипочем? Сумеет ли, забыв про все, снова безоглядно бросаться в схватку, в ноги сопернику, который вряд ли будет обращаться с ним, как с хрустальным кубком?
Имелось подробное письменное заключение оперировавшего хирурга — лучшего костариканского специалиста по челюстно-лицевой хирургии. Из заключения следовало, что операция господину Маслаченко проведена хорошо, все элементы и фрагменты костной ткани поставлены на должное место.
Летом 2004 года доктор медицинских наук Я. В. Лазарева провела летальное исследование головы Владимира Никитовича на компьютерном томографе последнего поколения с объемной реконструкцией изображения объекта исследования. Изучив его, доктор не зафиксировала никаких изменений костных структур. И даже никаких следов хирургического вмешательства. Это лишний раз подтвердило, что операция была выполнена безукоризненно.
Однако тогда, более сорока лег назад, состояние здоровья и будущее вратаря были покрыты пеленой неизвестности и сомнений. Трудно понять, почему никто — ни московские врачи, ни тренеры — не порекомендовал вратарю сделать в Москве челюстно-лицевую рентгенограмму, которую он не привез из Коста-Рики. А сделана ли она была там, этого он не помнил; во всяком случае, в привезенных из костариканского госпиталя медицинских документах таковой не было. И вот тогда в Москве сомневались многие. Возникли, например, сомнения у экспертов страховой компании, к которой он обратился за получением соответствующей выплаты, — осмотр ничего не показал, а документы костариканских врачей не убеждали. В конце концов заплатили смехотворную сумму, он улыбнулся, увидев в том добрый знак, который лишний раз мигнул ему зеленым светом. Он был убежден, что скоро будет играть. Что никакого психологического барьера попросту нет. И не появится, и не возникнет.
Прожив в футболе уже немало лет, он получал только ушибы и сотрясения разной степени тяжести — как любой, без исключения, футболист. Несколько раз его вырубали, отключали начисто. А он, придя в себя, снова прыгал в ноги. Однажды в Никополе ему так дали по голове, что он на целую неделю потерял память. Не мог восстановить, что было на текущей неделе, что и как произошло в той самой игре, где ему и досталось. Хотя он и ту игру довел до конца. Всю свою футбольную карьеру он отыграл не только без разрывов связок, сухожилий и мышц, но даже без растяжений. И такое высокое качество опорно-двигательного аппарата было результатом неутомимой работы над собой, работы по системе, им же разработанной и на себе испытанной. И следствием достаточно строгого режима. Свою плоть он бичевал нещадно. Впрочем, это и есть истинный профессионализм.
А тем временем старший тренер «Локомотива» Николай Морозов решил отправить вратаря отдохнуть и подлечиться. Тот и вправду за двадцать шесть прожитых лет практически никогда не был в отпуске, ни разу не отдыхал летом на море. Вот и решили они с женой отправиться в Гагру. Прекрасный гостиничный номер. Отличное питание. Вечерами концерты и рестораны. Море, купание, рыбалка. Спортплощадки. Он до этого времени почти не брал в руки теннисную ракетку. А тут взял. У него сразу пошло, он заиграл так, словно за плечами был многолетний опыт. Заодно узнал и о правилах счета. В настольном теннисе у него вскоре появился достойный соперник. Правда, тот оказался чемпионом Абхазии среди юношей. Однако справедливости ради следует заметить, что у вратаря было свое тайное оружие — японская ракетка «баттерфляй». Вроде как подкова счастья в перчатке боксера.
Разумеется, он и в Гагре был фигурой известной. Его узнавали, расспрашивали про мировой чемпионат. Он понимал, что от этого никуда не деться, не отгородиться. Он давно привык к своей публичности и понимал, что свой путь избрал сам. В один из тех гагринских дней к нему обратились четверо абхазцев: «Вы играете в баскетбол?» Он ответил: «Да, немного играю». Они объяснили, что здесь, находясь, по сути, на отдыхе, играют неполной командой против добровольцев, коих среди отдыхающих немало. Играют до пятнадцатиочковой разницы в счете, после чего на смену проигравшей выходит следующая пятерка. Эти ребята были из сборной Абхазии, и им хотелось иметь здесь полноценную игровую практику, вот они Маслаченко и пригласили в свою компанию.
Он вышел на площадку. Потом еще и еще. Но вот в игровом эпизоде, когда он, присев с мячом, поднял в воздух соперника, тот, опускаясь, тяжело угодил ему, уже выпрыгивавшему вверх, локтем в лицо, причем в то самое, страшное место… Ольга сидела у площадки на скамеечке с книгой. Выйдя из игры, он подошел к ней и попросил зеркальце. Осмотрел лицо и тут же сказал жене: «Все. Завтра мы вылетаем в Москву». Он решил, что пришла пора выходить на большую игру. Шел всего лишь десятый день отпуска.
Под диктатом Бещева
В тот год чемпионат страны разыгрывался по двухэтапной системе. В классе А было двадцать две команды, разбитые на две равные по численности группы. Играли по круговой системе, шесть лучших в группе выходили в финальную часть. На этом этапе команды из первой группы встречались с командами из второй — на своем и чужом полях.
Сейчас но такой формуле не играют, она была своего рода издержкой, недугом времени.
«Локомотив» на место в шестерке, на выход в финальную часть чемпионата практически не претендовал, команда скорее вела борьбу за выживание, за право остаться в классе А. Похоже, что и старший тренер Морозов готовился к уходу из команды. Работать ему не давали. Вот что писала в начале августа газета «Советский спорт»:
