Эй Джей Джейкобс - Год, прожитый по-библейски
Эта тема многократно повторяется в Библии: дети копируют поведение отцов, в том числе недостатки. Возможно, последние даже чаще. (Еще один пример: Ревекка выбрала в любимчики сына Иакова, а тот сделал любимчиком своего сына Иосифа.)
Я всегда знал, что родители влияют на детей. Это понятно. Но до конца я это осознал, только когда увидел, как Джаспер копирует наши слова и поступки.
Сначала я заметил, что он усвоил довольно милую привычку Джули. Сделав глоток напитка, она часто выдыхает удовлетворенное «а-а-ах», как будто снимается в рекламе Sprite. Теперь Джаспер делает так же. Он допивает яблочный сок с водой, со стуком ставит чашку-непроливайку на стол и шумно выдыхает.
Но у меня он позаимствовал не такую милую привычку. Несколько дней назад тарелка Джаспера с нарисованным Элмо выскользнула у меня из рук, и кубики дыни полетели по всей кухне. Я выкрикнул слово, синонимичное библейскому глаголу «познать». (Я бы привел его здесь, но, боюсь, снова нарушу правило.) Очевидно, Джаспер внимательно слушал. И решил, что это отличное слово. В итоге оно заменило вполне приемлемое «о-о» в роли его любимого восклицания.
Когда я слышал, как дети сквернословят в кино и по телевизору, это казалось милым. Моя двухлетняя племянница выругалась, и я хихикнул. И вот мой собственный сын выкрикивает непристойности тонким голоском, а мне совсем не смешно. Я сразу же представляю, как через пятнадцать лет его найдут на полу в вокзальном туалете со шприцем, торчащим из руки.
Во Второзаконии 5:9 сказано: «…Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня…» Когда-то это предложение вызывало у меня отвращение. Зачем Богу наказывать моего внука за мои грехи? Это входит в вопиющее противоречие с американскими ценностями. А как же возможность начать с чистого листа, которая дается всем? И действительно, наказывать вашего ребенка проказой за ваше идолопоклонство – слишком жестоко.
Но теперь я вижу здесь смысл. Этот отрывок надо считать предупреждением: ваши моральные изъяны повлияют на способность вашего ребенка принимать правильные решения. Если вы бьете сына, он с большей вероятностью станет бить своего сына. Если вы гневаетесь после дынных инцидентов, сын будет поступать так же. Трудно выдумать фактор, лучше удерживающий от плохих поступков.
В библейские времена эта идея имела еще большее значение. Как указывает Джейк Майлз в своей замечательной книге «Бог. Биография»[128], у древних израильтян не было четкого представления о бессмертии души, как у нас сегодня. Бессмертие достигалось через детей и их детей, которые были вашим физическим продолжением. Общество состояло из семей, а не из индивидов.
При отсутствии загробной жизни Бог судил всю семью: действие человека отражалось на жизни его потомков. Самый показательный пример: Адам и Ева ослушались Бога и съели плоды с древа познания, и с тех пор человеческая семья расплачивается за это.
Не знаю точно почему – может, Библия впиталась в мой мозг, а может, это неизбежный сдвиг в мировосприятии, который происходит у родителей, – но я отхожу от крайнего индивидуализма. Я сильнее чувствую связь с другими людьми и принадлежность к племени.
Спросите и рассудите: рождает ли мужчина?
Иеремия 30:6День 120. Свежим декабрьским утром мы с Джули шагаем в клинику по лечению бесплодия. Две яйцеклетки моей жены пять дней пробыли в пробирке. Врачи подсадят ей обе в надежде, что хотя бы одна удержится.
Да уж, процедура неестественная. Медицинские шапочки, антибактериальный лосьон, каталки, листы с диаграммами. Куда уж дальше от Адама и Евы. Джули выкатывают через несколько минут. Дело сделано. Если Бог даст, она беременна. По неведомым для меня причинам Джули нужно полчаса лежать на больничной кровати с полным мочевым пузырем.
– Отвлеки меня, пожалуйста! – говорит Джули. – Поговори о чем-нибудь.
Я начинаю рассказывать библейскую историю о Фамари.
– Только не это.
Ну ладно. Но история хорошая, подходящая – и очень, очень странная. Джули, можешь пропустить этот отрывок, а я расскажу.
История Фамари излагается в Книге Бытие. Она была замужем за Иром, сыном Иуды. Ир умер, не оставив потомства. В библейские времена была традиция, которая сегодня кажется дикой: бездетная вдова оставалась в семье и должна была выйти замуж за брата покойного мужа. Это называется «левират». Итак, Фамарь вышла замуж за младшего брата Ира, Онана. Тот тоже умер. Фамарь была безутешна. Два мужа и две смерти. Но ее свекр Иуда сказал, что не стоит беспокоиться: она выйдет за младшего, Шелу. В итоге Иуда не выполнил обещания, и Фамарь осталась без мужа.
Ей отчаянно хотелось забеременеть, и она придумала план: закрыла лицо, оделась блудницей и перехватила свекра, когда тот шел стричь скот. Ничего не подозревающий Иуда переспал с Фамарь и дал ей посох и личную печать в залог будущей оплаты. План сработал. Фамарь понесла.
Иуда, будучи не в курсе, что его одурачили, узнал о беременности невестки и обвинил ее в развратном поведении. Он потребовал, чтобы ее сожгли. Тогда Фамарь показала посох и печать, и Иуда понял, что он отец ребенка. Он раскаялся и пошел на попятную. А у Фамарь родилось двое сыновей, которых назвали Зара и Фарес. И вот интересный поворот: Фарес стал предком выдающегося древнееврейского правителя, царя Давида.
Поначалу сюжет показался мне настолько диковинным, что я не смог вынести из него никакого смысла. Женщина, которая занимается сексом со свекром? Под личиной проститутки? Но, перечитав историю четыре раза, я увидел в ней мощную мораль. Вот она: даже великие вещи могут иметь темное с точки зрения этики происхождение. Даже от незаконного союза, основанного на обмане, может произойти человек вроде царя Давида.
Итак… возможно, экстракорпоральное оплодотворение имеет сходную природу. Оно небезупречно с точки зрения этики, но вдруг наш ребенок станет великим человеком. Или я изо всех сил пытаюсь найти оправдание.
В конце концов я нахожу способ отвлечь Джули так, чтобы обоим было интересно. Мы играем в «Вспомни фильм с названием из Библии».
Вовек не забуду повелений Твоих, ибо ими Ты оживляешь меня.
Псалтирь 118:93День 122. Сегодня канун Нового года, и мы с Джули паркуем взятую напрокат машину перед домом наших друзей в Нью-Джерси. Будем гостить у них три дня.
После приветствий и увиливания от объятий я тащу чемодан наверх, в гостевую комнату, водружаю его на кровать, открываю – и сразу же осознаю свою ошибку. Я забыл бараний рог. Он остался в шкафу в Нью-Йорке. Проклятье. Я не смогу подуть в рог 1 января, в начале нового месяца.
Пытаюсь убедить себя, что формально 1 января – не первое число очередного месяца по еврейскому календарю. Но мне это не помогает. Удивительно, но мне на редкость беспокойно и неуютно, как будто я снова старшеклассник и забыл подготовиться к важному экзамену по физике. Я срываюсь на Джули, устроив ссору по поводу громкости джасперовой радионяни.
По правде говоря, я все точнее выполняю ритуалы. Ненавижу нарушать ежедневный цикл – молитвы, привязывание заповедей, снова молитвы, кисточки, белые одежды и опять молитвы. Почему? Возможно, дело в том, что эти ритуалы прекрасно увязываются с моим обсессивно-компульсивным расстройством[129].
Из-за расстройства я склонен к странным ритуалам: например, четыре раза прикасаюсь к головке душа, прежде чем выключить воду. Или открываю рот, словно зеваю, каждый раз, когда смотрю в зеркало. Или никогда не начинаю разговор со слова «ты», потому что в одиннадцать лет я посмотрел серию «Восьми достаточно»[130], где отец, до этого не знавший сына, начинает диалог фразой «Ты в порядке?» – и в итоге их отношения не складываются. Возможно, не из-за «ты» в начале предложения, но кто знает.
Я все реже и реже провожу собственные ритуалы, потому что библейские занимают все больше времени. А почему нет? Люди занимались этим тысячелетиями. Библейские ритуалы проверены временем. Зачем изобретать собственные церемонии, когда я унаследовал целую книгу, набитую ими? Берковиц не тратит время, стряпая ритуалы: он пользуется готовыми.
По крайней мере, так я заранее программирую себя на библейский образ жизни. В религии – особенно насыщенной ритуалами, как иудаизм или христианство Высокой церкви – есть три ключевые черты невроза навязчивых состояний. Во-первых, повторение (каждый день произносятся одни и те же молитвы, каждую неделю зажигаются свечи). Во-вторых, увлечение систематикой (всему присваивается категория – доброе или злое, священное или мирское). И в-третьих – особенно в иудаизме – фиксация на чистом и нечистом (эквивалент моей постоянной потребности мыть руки). Меня привлекают все три.
