Эй Джей Джейкобс - Год, прожитый по-библейски
Одна из них называется «Движение за христианскую полигамию». Ее возглавляет человек из Аризоны, пастор Дон Милтон. Его основной аргумент – великие люди еврейской Библии имели много жен. Пастор говорит, что, вопреки распространенному мнению, Новый Завет этого не отменяет.
Да, апостол Павел действительно сказал: «Каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (Первое послание к Коринфянам 7:2). Но здесь есть подвох: пастор Дон говорит, что греческое слово «своя» в этом предложении не значит «одна-единственная». Брак остается священным договором мужчины и женщины. Просто у мужчины может быть несколько таких договоров одновременно – примерно как у психолога и его клиентов.
Я звоню пастору Дону и спрашиваю:
– Если я стараюсь следовать Библии и хотел бы завести вторую жену, как убедить нынешнюю жену, что это хорошая идея?
Пастор Дон какое-то время молчит, а потом говорит:
– Не стоит заводить об этом речь, если у вас нет подходящей кандидатуры.
– Это почему?
– А что если вы расскажете первой жене, а потом не встретите никого подходящего? Ваш нынешний брак даст трещину, и вы останетесь ни с чем.
Пастор Дон считает, что стоит поставить супругу перед фактом: он сам не раз видел, как с успехом применяли эту стратегию.
– Вы находите кандидатуру в жены, проводите церемонию и осуществляете брачные отношения. Потом возвращаетесь к первой жене и говорите, что теперь у вас есть вторая. Считается, что так у вас будет больше шансов сохранить брак.
Но это же как-то… подло и не по-библейски.
– В противном случае вы рискуете обречь жену на год, пять или десять лет беспокойства о том, что вы женитесь на второй.
Пастор Дон настроен дружелюбно. Его сайт полон гнева и ярости – противников предупреждают: «Если вы обвиняете меня в грехе, Библия требует, чтобы вы лично выступили против, потом предоставили свидетелей (Второзаконие 19:16) и, наконец, предстали перед христианским судом, обладающим властью нас судить». Но в телефонном разговоре он похож на женатого мужчину, который дает приятелю-холостяку советы, как обращаться с подругами. Я спрашиваю у пастора Дона, надо ли говорить кандидатке во вторые жены о первой жене. Он одобряет эту мысль. Это необходимо. А главное, это может добавить мужчине привлекательности.
– Некоторых женщин тянет к мужчинам, у которых достаточно смелости, чтобы признаться в желании иметь больше одной жены. Это как тяга к плохим парням.
Я спрашиваю: не подскажет ли он, как заставить первую жену увидеть здесь положительные стороны.
– Прежде всего моли́тесь, как мо́литесь, когда попадаете в беду. Во-вторых, расскажите ей о написанном в Библии.
Надо донести до жены, что Библия не запрещает полигамию. И, более того, многие персонажи Ветхого Завета были многоженцами.
– Покажите, что мужчины Ветхого Завета были великими. Давид – он написал Псалтирь! А Соломон написал Притчи. Они великие люди. Донесите до нее эту мысль. Полигамия не только приемлема, она прекрасна, и эти женщины [жены] святы.
На самом деле, как утверждает пастор Дон, и у отца человеческого рода, возможно, было несколько браков.
– Думаю, Адам был первым многоженцем. Это же самый здоровый человек в истории с самым здоровым сексуальным желанием. У него-то – одна жена? Да бросьте.
Пастор Дон спрашивает, есть ли у меня на примете кандидатка во вторые жены.
– Ну, мне нравится наша няня.
Дез, несомненно, очень милая. Ей двадцать шесть, и она начинает сообщения словом «Привы» – у меня ушло пять минут, чтобы разобраться (кому за тридцать, скажу, что имелся в виду «привет»). Джули согласна, что она идеальна, и разрешила завести с ней роман – в духе сериала «Умерь свой пыл»[120]. Конечно, жена знает, что Дез это совершенно не интересно, – потому и предложила. Это все равно что разрешить мне стать полузащитником в Miami Dolphins[121]. Голая теория.
– Какой она веры?
– Католической.
Пастор Дон шумно выдыхает. Католики, по его мнению, – крепкие орешки. С другой стороны, если я когда-нибудь все-таки женюсь на Дез, у меня будет хорошее обоснование для Джули.
– Можете сказать ей, что теперь не будете платить няне. Сэкономите денег.
В какой-то момент пастор Дон повышает голос, и я представляю его на другом конце провода: лицо покраснело, на лбу набухла вена. Он говорит о преследовании многоженцев. Мысль, что их могут посадить в тюрьму – к преступникам и гомосексуалистам, – приводит его в бешенство.
Да, гомосексуалисты. Очевидно, многоженцы не так уж терпимы к другим типам сексуального поведения.
Не кради.
Исход 20:15День 111. Пока я записываю советы, как заполучить вторую жену, становится ясно, что маятник слишком сильно качнулся в сторону диких времен. Надо сосредоточиться на чем-то другом. Вернуться к основам. К Десяти заповедям. Собираюсь снова заняться Восьмой: не кради.
На самом деле многие исследователи Библии считают, что «украсть» – неправильный перевод. Ближе будет «похитить человека». Нельзя похищать людей и забирать их в рабство. Такую заповедь выполнить легче. Год уж я потерплю. Но это тоже похоже на отговорку.
Поэтому буду придерживаться традиционного толкования – Библия многократно велит «не красть» (например, в Книге Левит 19:11).
Я оповестил Джули, что набеги на шкаф с канцтоварами в Esquire закончились и я больше не буду приносить домой папки из плотной бумаги. Еще я перестал тайно подключаться к чужому беспроводному сигналу – уже видел, к чему это может привести.
И сегодня я предупреждаю попытку кражи в Starbucks. Мы вышли на прогулку: Джаспер, Джули и ее отчим, который выглядит и говорит в точности как Джордж Бернс[122]. Мы зашли выпить кофе, и Джаспер схватил с прилавка горсть трубочек. Это его фетиш. Он любит снять обертку сразу с десятка – может, думает, что в следующей будет особенный сюрприз: например, приглашение на фабрику соломинок в духе Вилли Вонки[123].
– Нет, Джаспер. Только одну.
В Starbucks нет строгих правил насчет соломинок. Но я думаю, подразумевается договор – надо брать одну соломинку для каждого напитка.
Нужны ли Starbucks мои деньги? Не особо. Но повеление Библии однозначно. Она не говорит: «Не кради ничего, кроме маленьких штучек у интернациональных корпораций, которые называют среднюю порцию выдуманным итальянским словом». Она говорит: «Не кради». Не бывает «мелкого воровства».
– Только одну, – повторяю я.
– Пусть берет, – говорит отчим Джули.
– Нет, нам полагается одна. Или это будет воровство.
– Да пусть возьмет несколько. Это не воровство.
– А если я каждый день буду брать здесь тысячу соломинок, – спрашиваю я, – это не воровство?
– Здесь важно количество…
– Почему? С какой стати оно важно?
– Смотри, – объясняет отчим Джули, – одно убийство – это нормально, а пятьдесят – уже не годится.
Я замолкаю на полуслове.
– Что, уел тебя? – говорит он.
Не знаю, как отвечать человеку, который украл мой аргумент.
Джаспер визжит, ворчит и показывает пальцем на соломинки секунд сорок пять. Я стою на своем. Мне нужно постепенно установить баланс справедливости и милосердия. Наконец я предлагаю порвать салфетку, и он успокаивается.
Я мог бы найти разумные причины, чтобы дать ему соломинки. Вообще, в этом году я могу найти оправдания практически для всего. Например, используя прагматический подход: удовольствие Джаспера дороже тех нескольких центов, которые потеряет Starbucks. Еще можно сказать себе, что мы поможем производителям соломинок, у которых сейчас трудные времена.
То же и с кражей беспроводного сигнала в нашем доме. Я мог бы оправдать ее тем, что использую интернет для получения знаний о Боге, которые помогут сделаться лучше.
Я, вообще, склонен рассуждать в духе «Цель оправдывает средства». Но в этом году у меня другая задача. Я следую правилам. Строго. Буквально. И смотрю, что получается.
Я знаю только одного человека, который буквально следует заповеди «не кради». Это мой папа. В автомобильной поездке он отказывается парковаться у гостиницы Holiday Inn или у McDonald’s, чтобы сходить в туалет. Разве что мы что-нибудь купим. Иначе получится, что мы воруем их мыло и бумажные полотенца. Поэтому я заодно думаю, что делаю это в честь отца.
…Пей, и верблюдов твоих я напою.
Бытие 24:46День 114. Берковиц, который проверял мой гардероб на разнородные нити, по-прежнему регулярно звонит. Он хочет встретиться, чтобы вместе помолиться, но я все время занят собственными библейскими обязанностями и молитвами, поэтому увиливаю.
Сегодня утром, в восемь тридцать, он оставляет сообщение на автоответчике.
– Привет, Арнольд, – говорит он. (Берковиц называет меня настоящим именем. Наверное, я как-то раз его упомянул, и привычка закрепилась.) – Это Билл Берковиц. Перезвоните мне, дело очень важное.
