Александр Воронель - Избранные статьи
Напрасно Геннадий Герасимов в N38 «НВ» ругает профессора Хантингтона за противопоставление цивилизаций. Хантингтон не выдумал проблему массового взаимного непонимания. Как добросовестный ученый он ее только обозначил:«Я предполагаю, что основной источник конфликтов в современном мире будет лежать не в идеологии или экономике. Фундаментальные расхождения в человечестве и причины конфликтов будут носить скорее культурный характер. …Столкновение цивилизаций определит мировую политику. Границы между цивилизациями превратятся в линии будущих битв.… В классовых или идеологических конфликтах прошлого ключевым вопросом было «Ты на чьей стороне?»,и человек мог выбрать сторону или даже перебежать на другую. В конфликте цивилизаций вопрос ставится иначе: «Ты кто?» - и человек больше не волен в ответе. Между тем, неблагоприятный ответ, как мы знаем из опыта Чечни, Боснии или Судана, может означать пулю в лоб».
Расширение кругозора и глобализация сыграли с Западной цивилизацией злую шутку. До тех пор пока мусульманский мир пребывал в глубоком сне, Европа могла безнаказанно отождествлять свою победоносную историю с историей человечества. Прогресс в известной нам истории – это развитие и экспансия Европы. Великими географическими открытиями мы называем плавания европейцев. В центре истории Средних веков у нас стоит борьба пап и императоров, а не история Халифата. Для всего этого есть свои причины. Но мусульманин видит это, как свою вековую обиду...
Западные люди часто склонны рассматривать свою цивилизацию, как универсальную, наиболее соответствующую чаяниям всего человечества. Такое впечатление и впрямь может возникнуть при виде того, как охотно люди во всех странах перенимают западные технические новинки и бытовые удобства. Такое впечатление очень многим казалось верным и в СССР в первые годы Перестройки. Однако, на более глубоком уровне включаются мощные механизмы отчуждения, которые западный человек, как правило, не понимает и недооценивает. Коренные западные идеи персонализма, свободы и ответственности, равенства возможностей и конкуренции, демократии и власти закона, благодаря которым достигнуто западное техническое превосходство, очень редко вызывают широкие симпатии в мусульманском или конфуцианском мирах.
Так называемая, глобализация и увеличение интенсивности международных контактов, не столько смягчает существующие конфликты, сколько повышает вероятность возникновения новых, связанных с различной конкурентоспособностью людей разных цивилизаций. В частности, внедрение элементов западной демократии в исламских странах пока что чаще всего приводит только к усилению антизападных, фундаменталистских движений. Против Запада выступают не бедные и невежественные, а богатые и образованные. 70 процентов арабских студентов, учившихся в элитарных университетах, в Оксфорде, Гарварде или Йейле, по возвращении на родину становятся фундаменталистами. Многие представители арабской интеллектуальной элиты выбирают фундаментализм, потому что они не в силах соответствовать требованиям современного технологического общества. Чтобы вернуть себе потерянное в Европе и Америке самоуважение, они возвращаются к своей архаичной культуре и древней религии, которыми могут гордиться.
Хотя глобальное развитие цивилизационного конфликта остается пока не больше, чем гипотезой, для нас в Израиле этот конфликт уже в разгаре. Наиболее пугающей чертой наличного противостояния является разное восприятие сторонами самой концепции мирного сосуществования. Равенство возможностей, открытость и безопасность, рассматриваемые как само собой разумеющиеся условия на Западе и в Израиле, в мусульманском мире представляются просто условиями западного доминирования…
При наличных обстоятельствах, отчасти, так оно и есть. Мирные отношения выгодны, прежде всего, нам.
Хотим мы этого или не хотим, прочное мирное соглашение, каким бы оно ни было, надолго закрепит отсутствие равенства в положении Израиля и палестинского общества в политике, экономике и культуре. Просто претензии палестинских лидеров направлены не по адресу. Палестинцы живут не хуже жителей других арабских стран. Мы не могли бы взять их за руку, благополучно провести через все омуты и лабиринты их собственной истории и без потерь вывести на сухое место, где их будут ожидать молочные реки. Бюджет своего государства им все равно придется обеспечивать самим. Никакие наши уступки не скомпенсируют палестинцам фундаментального культурного отставания, на которое обрекла их собственная история.
А, между тем, военный конфликт в любой своей стадии утверждает некоторое (конечно, только кажущееся) равенство сторон. Это мнимое равенство является очень сильным психологическим фактором в этнической консолидации и отчасти компенсирует палестинцам материальные потери, которые несет им война. Ординарное западное (и еврейское) сознание, которое не знает ничего дороже жизни, с трудом осваивает мысль, что угроза смерти не пугает мусульманских фундаменталистов. Но она не пугает также и многих честолюбцев и даже обыкновенных искателей приключений. Солдатское мужество во многих (особенно, молодых и бедных) обществах более распространенная добродетель, чем интеллект и трудолюбие. Так война становится тем простейшим средством конкуренции цивилизаций, которое в первую очередь привлекает внимание амбициозных лидеров.
Оба участника нашей локальной конфронтации (Израиль и Палестинская автономия) не представляют собой чистые случаи Западной либо Мусульманской цивилизации. Но наши доминирующие тенденции уже сейчас находятся в непримиримом конфликте. Если еврейское общество, так или иначе, озабочено в первую очередь жизнью и безопасностью своих граждан, внимание противостоящего ему арабо-мусульманского единства (в той степени, в какой оно - единство) направлено на защиту коллективных ценностей, вроде престижа, торжества идеологии или национальной гордости…
Европейское образование и масс-медиа разбудили в мусульманах всего мира дремлющую амбицию. Они не могут привыкнуть к своему положению на обочине. Каждый народ хочет быть в центре истории. Вся предприимчивость, все способности мусульманских народов сосредоточились в военно-политической сфере, позволяющей напомнить о себе наиболее действенным образом.
Взбудораженный и подбодренный силой нефти арабский мир переживает сейчас кризис самоопределения. Их харизматические вожди психологически подошли к уровню, на котором находились в начале прошлого века Россия и Германия, хотя народы, в основном, еще не перешли и через грань Просвещения. У честолюбивых людей в их мире всегда находится место подвигу. Все современные арабские диктаторы начинали как супермены-воители, сильной рукой и террором захватившие власть в своих странах.
