Елена Морозова - Калиостро
Еще 24 часа кандидат стоит во тьме, окруженный леденящей душу тишиной. От голода мысли его начинают путаться.
Неожиданно он замечает у ног своих три чаши с зеленоватым напитком. Жажда вынуждает его поднести их, одну за одной, к губам, но каждый раз страх побеждает, и он, не сделав ни глотка, ставит чаши обратно на землю.
Наконец появляются две фигуры в серых балахонах, и измученному испытуемому кажется, что сама смерть прислала за ним своих слуг. Обвязав голову кандидата красной повязкой с вышитыми на ней серебряными буквами и изображением Лоретской Богоматери, призраки вручают ему медное распятие размером в два дюйма, а на шею вешают амулет, обернутый в фиолетовую тряпицу. Затем призраки снимают с него одежду и кладут ее в костер, разведенный в конце залы, а на обнаженном теле кандидата кровью рисуют крест. Затем к дрожащему от холода и страха испытуемому приближаются пять призраков в запятнанных кровью одеждах; лица их скрыты под масками; в руках призраков мечи. Разостлав ковер, пришельцы опускаются на колени и молятся. Когда одежда в костре догорает, молитва смолкает и все пятеро призраков начинают биться в конвульсиях. Из догорающего костра выступает прозрачная фигура; подняв руку, она замогильным голосом произносит: “Именем распятого Сына поклянитесь разорвать узы, что связывают вас с матерью и отцом, братьями и сестрами, супругами и родственниками, друзьями и благодетелями, королями и начальникам, со всеми, кому вы обязаны верой, благодарностью или службой.
С этой минуты вы свободны от клятв, данных близким вам людям и вашим повелителям. Поклянитесь, что будете докладывать новому начальнику обо всем, что узнали, увидели, прочли или догадались, а также все, что удалось выведать или выследить.
Чтите и уважайте аква тофану[39] как скорое и надежное средство для очистки мира посредством умерщвления или устранения тех, кто хочет осквернить истину или вырвать ее из наших рук.
Избегайте Неаполя, Испании, избегайте всех проклятых стран. Подавляйте в себе искушение рассказать о том, что вы узнали. Даже молния не столь быстра, как скор кинжал, разящий предателей.
Живите во имя Отца, Сына и Святого Духа”.
После того как заплетающимся языком кандидат произнесет требуемую от него клятву, перед ним водружают подсвечник с семью черными свечами, к ногам его ставят чашу с человеческой кровью и явившиеся из мрака призраки омывают ею его тело. Затем ему подносят полстакана крови, и он, леденея от ужаса, выпивает его и вновь произносит клятву. Братья простираются на полу, а кандидат, обливаясь холодным потом, стоит, обессиленный, ожидая своей участи. Перед глазами его плывут светящиеся круги, и, чувствуя, что он вот-вот упадет, он закрывает глаза, а когда открывает их вновь, видит, что лежит в ванне и служитель теплой водой омывает его тело. Потом ему подносят стакан крепкого бодрящего отвара из кореньев и помогают облачиться в новую привычную одежду». Свой рассказ де Люше заключал словами: «Страшно жить в странах, где есть подобные общества, ибо никогда не знаешь, не ходит ли рядом с тобой злодей, всегда готовый на любое преступление».
Пишут, что инквизиторы получили признание Калиостро в том, что он исполнял поручения иллюминатов, но хорошо известно, что инквизиция умела заставить человека признаться в чем угодно. Деньги у иллюминатов Калиостро, скорее всего, брал, ибо, как и другие братья-масоны, они сами давали их ему, но использовал он их для собственных целей. Ко времени встречи с соратниками Вейсгаупта Калиостро уже был достаточно известен как прорицатель и основатель масонства египетского ритуала, пользовавшегося все большей популярностью, так что сотрудничество с подозрительной в глазах властей сектой ему было ни к чему. Магистр помнил, что исключительно благодаря Лоренце он избежал тюрьмы, куда его приготовился засадить Марано; а ведь история с Марано могла всплыть в любой момент, и неизвестно, окажутся ли чары его супруги снова столь же действенными. Таинственность, загадочность, намеки и иносказания — среди масонов Калиостро чувствовал себя как рыба в воде; масонство открыло простор для его богатой фантазии и бурного темперамента; с первых шагов на поприще Великого Кофты ему сопутствовал успех… Нет, заговоры в его планы явно не входили. А вот размышления о египетском ритуале теперь не покидали его ни на минуту. Режиссер Калиостро приспосабливал под себя пьесу Кофтона:
«— Я много слышал о философском камне и теперь желал бы знать, существует ли он на самом деле.
— А разве вы этого не поняли, когда я говорил вам о свадьбе Солнца и Луны?
— Увы, нет, ибо ум не настолько просвещен, чтобы самому понять, что означает этот брак, мне требуется помощь вашего светлого разума.
— Слушайте меня внимательно и постарайтесь понять.
Благодаря знаниям, полученным мною от основателя нашего ордена, я знаю, что первовещество было создано Господом до сотворения человека и что Господь сотворил человека бессмертным, но так как человек злоупотребил добротой божества, дар этот был оставлен только очень малому числу избранных: pauci sunt electi (мало избранных). В самом деле, нам известно, что Моисей, Енох, Илия, Давид, Саломон, царь Тира и некоторые другие великие мужи, отмеченные благоволением божества, познали первовещество и приобщились к тайнам его, равно как и к философии сверхъестественного.
— Но, прошу вас, поведайте мне, что есть это бесценное первовещество и каково его действие?
— Знайте же, что первовещество находится в руках избранников Господа, и, чтобы получить его, нет нужды быть великим, богатым или могущественным; но, как я уже вам сказал, надобно, чтобы Господь возлюбил тебя и взял под свое покровительство…»11
Калиостро продолжал свой путь по Германии, где едва ли не в каждом городе была своя ложа или, на худой конец, некое тайное общество, занимавшееся духоведением, поисками философского камня и смысла жизни. Немецкие князья запрещали своим подданным обсуждать политические темы, а состоявший в ложе Трех Земных Шаров Фридрих Великий лично следил за деятельностью своих братьев, так что немецким масонам ничего не оставалось, как заниматься оккультизмом и обсуждать проблемы эзотерические. Калиостро увидел в них родственную душу, ведь по части мистики он успел изрядно поднатореть и мог заткнуть за пояс любого, кто бы попытался ему возразить или, например, сказать, что Египетское масонство не самое главное, важное и правильное. А еще ему нравились пышные банкеты, устраиваемые в его честь местными ложами. Выросший в многолюдном квартале, где не умолкал шум разноголосой рыночной толпы, он на ассамблеях чувствовал себя как рыба в воде, а сознание, что он является причиной всей этой кутерьмы, наполняло его неизъяснимой гордостью. Серафина тоже была довольна: наконец-то у нее появилась возможность блистать — то в сверкающих одеждах загадочной великой магистрессы, то в модных платьях. А восторженные взоры мужчин!.. Они устремлялись в ее сторону на каждой ассамблее. Теперь супруги редко ссорились, и Джузеппе даже не мыслил поднять на нее руку (говорят, прежде с ним это случалось), щедро снабжал ее деньгами и более не заставлял торговать своей красотой. Однако немало недругов Калиостро утверждали, что богатство мага источником своим имело вовсе не масонские деньги, а красавицу Серафину, чье очарование стоило все дороже и дороже. Опровергнуть эти утверждения, равно как и подтвердить их вряд ли возможно.
