Елена Морозова - Калиостро
Говорят, во время своей поездки по германским землям, где были ложи едва ли не всех существовавших в то время обрядов и ритуалов, во Франкфурте-на-Майне Калиостро был принят в ложе Строгого послушания, близкой к иллюминатам. После дружеского ужина несколько его участников подошли к магистру и загадочным шепотом предложили ему совершить небольшую поездку за город. Карета доставила Калиостро к развалинам замка, где сопровождавшие его братья завязали ему глаза и, попросив пригнуться, ввели внутрь и вместе с ним по длинной лестнице спустились куда-то вниз. Когда с Калиостро сняли повязку, он обнаружил, что находится в просторном подвале, посреди которого стоял накрытый черной тканью стол, а на нем в окружении горящих свечей высился железный ящик. Магистра подвели к столу, и он увидел, что в ящике лежит свернутый в трубку пергамент. Знаками его попросили взять его и прочесть. Развернув пергамент и вчитавшись в начертанные кровавыми чернилами строки, Калиостро уразумел, что перед ним призыв к освобождению народов от тирании. Лица, написавшие этот призыв, клялись уничтожить монархов, дабы освободить от них мир. Первым пасть от рук тираноборцев предстояло королю Франции. А после того как во Франции воцарится свобода, наступит очередь Италии и Рима. По спине магистра забегали мурашки: истребление тиранов в его планы не входило. Посмотрев на имена лиц, подписавших сей зловещий документ, ему стало страшно: в списке из одиннадцати имен первым стояло его собственное, а дабы никто не усомнился, напротив кто-то нарисовал змею с яблоком во рту. «Видишь, ты уже наш, — раздался глухой голос. — Нам не хватает только твоей подписи». Стараясь не выдать охватившей его дрожи, магистр наотрез отказался поставить под документом кровавый росчерк. Внутренне он уже приготовился к самому худшему; былые его страхи пробудились, и на миг ему показалось, что невидимый во мраке свод пещеры вот-вот обрушится ему на голову. Однако ничего страшного не произошло, Калиостро снова завязали глаза, вывели наружу и посадили в карету. Когда он отъехал порядочно от загадочного места, с него сняли повязку и, пожелав доброго пути, снабдили деньгами на дорогу[36].
Разоблачительные сочинения об участии масонов и иллюминатов в подготовке Французской революции появились вскоре после падения якобинской диктатуры. А так как считалось, что Калиостро предсказал разрушение Бастилии, а после взятия твердыни деспотизма отправил письмо Генеральным штатам, расписав свои заслуги перед революцией, то его причислили к тем опасным личностям (в частности, Мирабо, герцогу Орлеанскому[37], Дантону, Робеспьеру, Дюмурье, Лепелетье де Сен-Фаржо), которые под видом изучения возвышенных материй готовились сбросить ярмо религии и разрушить Французскую монархию. Главой этих личностей, по мнению Каде де Гассикура, автора книги о тайных обществах[38], являлся загадочный Томас Хименес, распоряжавшийся средствами заговорщиков, хранившихся в банках Лондона, Роттердама, Генуи, Венеции и Амстердама. Деньги на счета поступали от 80 тысяч масонов, среди которых истинных масонов-тамплиеров насчитывалось всего 800; каждый масон платил в год по 5 луидоров членских взносов. Ложи, коих основано было 20 тысяч, включая те, что находились в Африке и Америке, каждый год в День святого Иоанна платили взносы по 25 луидоров каждая. Понятно, что указанные цифры соответствовали не действительности, а разумению автора.
Из этих денег Калиостро за его содействие якобы и было выдано 600 луидоров.
Впоследствии подтверждением участия магистра в масонско-иллюминатском заговоре сочли найденный в его вещах крест с буквами «LPD» (Liliapedibus destrue — «Поприте лилии ногами», подразумевая королевские лилии Бурбонов). Однако значение вышеуказанных букв Калиостро узнал только от инквизиторов, ибо, направив мысль в иную сторону, их вполне можно было трактовать как Loi de la perfection divine — «Закон божественного совершенства». Масоны изменили порядок букв на LDP, что обозначало Liberté de penser — «Свобода мыслить», а для непосвященных: Liberté de passer — «Свобода перейти», ибо, начертанные над изображением моста, они означали добровольный переход от Знания к Просветлению. А еще эти три буквы означали Lumière, Proportion, Densité — «Свет, Пропорция, Сплоченность»; Loi, Príncipe et Droit — «Закон, Принцип, Право», а также кредо божественного Парацельса: Libertas, Debitum, Potentia — «Свобода, Обязанность, Сила»10.
Многие современники магистра, равно как и позднейшие оккультисты, считали Калиостро агентом иллюминатов, исполнявшим некую секретную миссию (возможно, агента влияния), во исполнение которой в его распоряжение предоставили неограниченные средства. В романе «Жозеф Бальзамо, или Записки врача» Дюма поставил Калиостро во главе тайного международного ордена, подготавливающего освобождение человечества и свержение монархий, иначе говоря, претворяющего в жизнь основную цель иллюминатов. Маркиз де Люше, именовавший иллюминатов сектой маньяков, на основании свидетельств современников рассказал о ритуале посвящения в члены зловещего общества:
«По темной лестнице кандидат спускается в огромную пещеру или залу, где своды, полы и стены затянуты черной тканью, усеянной серебристыми искрами и вышитыми серебром устрашающими змеями. Посреди залы стоит гроб; в неверном свете трех тусклых надгробных светильников можно различить лежащий в гробу скелет, обернутый креповыми лентами. Из костей сложен стоящий на возвышении алтарь, на котором высится стопка книг; на их страницах кровью начертаны проклятия предателям и истории о том, сколь страшна месть невидимых духов. Восемь часов кандидат проводит в подземелье в полном одиночестве. Через указанное время появляются призраки в истлевших саванах; они проходят через залу, обходя кандидата с обеих сторон, и исчезают во мраке.
Еще 24 часа кандидат стоит во тьме, окруженный леденящей душу тишиной. От голода мысли его начинают путаться.
Неожиданно он замечает у ног своих три чаши с зеленоватым напитком. Жажда вынуждает его поднести их, одну за одной, к губам, но каждый раз страх побеждает, и он, не сделав ни глотка, ставит чаши обратно на землю.
Наконец появляются две фигуры в серых балахонах, и измученному испытуемому кажется, что сама смерть прислала за ним своих слуг. Обвязав голову кандидата красной повязкой с вышитыми на ней серебряными буквами и изображением Лоретской Богоматери, призраки вручают ему медное распятие размером в два дюйма, а на шею вешают амулет, обернутый в фиолетовую тряпицу. Затем призраки снимают с него одежду и кладут ее в костер, разведенный в конце залы, а на обнаженном теле кандидата кровью рисуют крест. Затем к дрожащему от холода и страха испытуемому приближаются пять призраков в запятнанных кровью одеждах; лица их скрыты под масками; в руках призраков мечи. Разостлав ковер, пришельцы опускаются на колени и молятся. Когда одежда в костре догорает, молитва смолкает и все пятеро призраков начинают биться в конвульсиях. Из догорающего костра выступает прозрачная фигура; подняв руку, она замогильным голосом произносит: “Именем распятого Сына поклянитесь разорвать узы, что связывают вас с матерью и отцом, братьями и сестрами, супругами и родственниками, друзьями и благодетелями, королями и начальникам, со всеми, кому вы обязаны верой, благодарностью или службой.
