Георгий Агабеков - ЧК за работой
– Вы, кажется, большие друзья с немцами,- обратился ко мне начальник полиции с улыбкой, точно ему известен каждый мой шаг.
Меня взорвала его улыбка.
– Да, мы с немцами дружим, саиб,- ответил я.- Кстати, я сегодня после обеда был у них в посольстве и провел там два часа. Я вам это говорю, потому что ваши люди не успели за моей лошадью и потеряли меня из виду,- с вежливой улыбкой добавил я.
– Какие люди?- спросил полицмейстер, покраснев.
– Вы ведь знаете, о каких людях я говорю,- ответил я,- но я повторяю, господин министр знает, что мы искренне относимся к Афганистану и у нас нет никаких секретов от вас. Наша цель – это борьба с англичанами, и, я надеюсь, мы в этом мы также будем друзьями. А если вас будет интересовать какой-либо вопрос, я с удовольствием поделюсь с вами моими сведениями- закончил я.
Начальник полиции переглянулся с министром, который на своем лице изобразил выражение: "Вот каких друзей я имею!".
– Я очень рад, что вы готовы нам помочь "бороться с англичанами",- ответил он, и мы перешли на другую тему.
После получасовой беседы я, использовав момент, кода министр рассказывал о пользе одного из изданных декретов, спросил начальника полиции:
– Скажите, господин начальник, вы серьезно не любите англичан и хотели бы бороться с их влиянием?
– Да, я и борюсь, но нам очень трудно, ибо англичане – народ богатый, а у нас очень маленький бюджет,- ответил он.
– Сколько вы получаете жалования?- задал я вопрос
– Триста рупий в месяц.
– Так вот, если вы согласны тормозить работу англичан здесь, мы готовы помогать вам, выдавая ежемесячно пятьсот рупий на нужды полиции,- предложил я.
– А что мы должны делать?- спросил он.
– Ничего особенного. Вы, наверное, знаете, что мы имеем об англичанах полную информацию. Я буду сообщать имена секретных агентов англичан, а вы их будете арестовывать. Таким образом, вы пополните нашими деньгами вашу кассу и, наверное, получите чин за успешную работу. А в замен того вы также информируете , что вам будет известно о наших общих врагах, видите, тут кроме пользы вашему правительству ничего нет,- убеждал я его.
– Хорошо, я согласен,- ответил он, пожимая мне руку- Только все это должно остаться между нами.
– Будьте спокойны,- сказал я, поняв, что наша субсидия пойдет в его личный карман, и мы присоединились к общей беседе.
Я возвращался в посольство. Страшная темень и грязь… Хотя слуга, шедший впереди, освещал фонарем тропинку, я не обращал ни на что внимание и шлепал прямо по лужам и грязи. А на душе было удовлетворение. Завербован сам начальник полиции. Нет сомнений, что через него в нашем распоряжении будет весь полицейский аппарат. После нескольких его рапортов мы крепко и навсегда приберем его к рукам.
В десять часов вечера я имел свидание с полковником афганской армии, который должен был мне передать ряд сведений о положении пограничных племен северо-западной границы Индии. Полковник был еще довольно молодым человеком со смуглым энергичным лицом. Высокого роста, стройный, он представлял хороший экземпляр племени африди37, к которому принадлежал. Он был очень осторожен и требовал встречи только поздней ночью и лично со мной, не доверяя моим помощникам. Он имел на окраине Кабула дом с большим садом, задняя часть которого примыкала к рисовым полям, вечно залитым водой. Лишь по узкой тропинке можно было верхом подъехать к садовой калитке. Через сад я обыкновенно проходил на женскую половину дома, где мы могли спокойно, в безопасности беседовать.
На этот раз я был болен и не мог ехать верхом. Я решил ехать на баги (бамбуковая коляска) и взять с собой дипломатического курьера, который бы остался с коляской, пока я буду занят с полковником.
Покружив немного по городу, на случай если за нами следили, мы свернули в сторону дворца Баги-Бала. Поминутно мы оглядывались, чтобы убедиться, что за нами нет слежки. Еще несколько минут езды, и мы очутились недалеко от дома полковника. Впереди чернела обсаженная деревьями аллея, ведущая к Баги-Бала.
– Товарищ Максимов, ты проезжай медленно по этой аллее и возвращайся обратно, пока я приду. Далеко не отъезжай,- приказал я дипкурьеру, слезая с баги.
Подождав немного, пока огни фонарей коляски отдалились, я внимательно осмотрелся и, никого не заметив, свернул с дороги, и пошел прямо по засеянным полям к условной калитке. Все шло нормально. Полковник уже ждал меня у садовой калитки. Я пробыл у него минут двадцать и благополучно вернулся по тому же пути на дорогу. Но что такое? Коляски нет на условленном месте и нигде ее не видно. Неужели что-либо случилось с дипкурьером? После нескольких минут ожидания я уже решил, было, идти пешком, когда заметил вдали приближаются огни. Это была наша коляска.
– Почему так далеко уехал?- спросил я дипкурьера, усевшись с ним рядом.
– Вот тут недалеко за деревом я заметил афганца, который наблюдал за нами. Я и решил отъехать, чтобы отвлечь его внимание от тебя,- ответил дипкурьер.
– За каким деревом?- спросил я, остановив лошадь
– Вон, смотри налево, виднеется его чалма,- махнул он в сторону от дороги.
Я подъехал ближе, и, действительно, какой-то афганец сидел на корточках, притаившись за деревом.
– Что ты тут делаешь?- спросил я его по-афгански.
– Да вот увидел, что разъезжает поздно ночью коляска, и смотрю по делу или без дела,- ответил он, сгорбившись.
– Конечно, по делу,- сказал я,- кто же будет ночью кататься тут без дела? Да, скажи, пожалуйста, как проехать в английскую миссию? А то в темноте мы
потеряли дорогу.
– Езжайте по этой дороге прямо,- ответил он.
– Спасибо, счастливой ночи,- поблагодарил я и пустил лошадь вскачь.
За следующий вечер я получил рапорт от начальника полиции, уже работавшего у меня под No 4:
(Вчера ночью около 11 часов по дороге в Баги-Бала проезжали в коляске два английских агента и, видимо,
кого-то поджидали. Заметив моего человека, они больше не стали дожидаться и вернулись в английское посольство. No 4".
Однажды полпред Старк вызвал меня к себе. Войдя в гостиную, я нашел его в обществе молодого афганца, с молодым решительным лицом.
– Спросите у него, товарищ Агабеков, что ему нужно от меня,- обратился ко мне Старк.
Я поздоровался с афганцем и перевел ему вопрос Старка.
– Я – сын бывшего шейх-уль-ислама38 Афганистана -представился он.- Моего отца хорошо должны знать полковник Рикс, нынешний секретарь посольства.
Мой отец работал вместе с послом Раскольниковым39. Сейчас отец послал меня к послу спросить, с кем из доверенных ему лиц он может говорить по одному важному вопросу.
Я перевел слова афганца Старку.
– Вероятно, какое-нибудь предложение. Я о старике что-то слышал от Рикса. Не возьметесь ли вы поговорить с ним и узнать в чем дело?- предложил мне посол.
