Владимир Ковтонюк - Разъезд Тюра-Там
Вспышка взрыва, взгляд на секундную стрелку часов, звук, число секунд на скорость звука, минус расстояние от точки наблюдения до пускового стола — ступени упали на расстоянии одиннадцать-двенадцать километров от места старта.
Обстановка со сдачей ракеты на вооружение была настолько напряженной, что на полигон специально на этот пуск прилетел Председатель партийной комиссии по военно-промышленным вопросам генерал-лейтенант Смирнов.
Едва донёсся звук взрыва, представители конструкторского бюро из Химок, занимавшие высокие должности, прикинув сложившуюся обстановку, объявили, что двигатели в аварии не виноваты, и улетели в Москву.
В самом деле, если при разборе причин аварии телеметрия подтвердит, что двигатели не при чём, то для подписания заключения хватит и одного Ковалёва. Если же вина двигателей будет доказана, то вероятность того, что полетят головы ответственных сотрудников, становилась чрезвычайно высокой. Генерал Смирнов славился своим необузданным нравом, мог кричать и на «промышленников», занимавших высокие посты, даже в присутствии их подчиненных. Поговаривали также, что генерал принимал активное участие в снятии Хрущёва со всех государственных постов.
Но и на этот случай только одного Ковалёва было достаточно. Во-первых, по причине абсолютного отсутствия ценности его головы, а во-вторых, Ковалёв мог повысить свой статус в случае, если ему удастся отразить обвинения в адрес двигателей.
Направляя экспедицию утром следующего дня на поиски обломков, заместитель Янгеля по лётным испытаниям Виктор Васильевич Грачев сказал Ковалёву:
— Ищи головку камеры сгорания второго двигателя, — и назвал номер, выбитый на ней. — И кронштейны крепления этой головки к раме. Скорей всего, причина в них.
Такое напутствие могло означать только одно: вина двигателей стала очевидной сразу же после расшифровки пленок телеметрии.
Экспедиция загрузилась в БМП (боевая машина пехоты, те же, кому довелось повоевать на ней, расшифровывают аббревиатуру более мрачно: братская могила пехоты) и, зверски подпрыгивая на неровностях, напрямую резво покатила на место падения, где её ожидали два кратера гигантских размеров. Да, именно кратеры, а не воронки, ярко расцвеченные парашютами спасенной головной части, ядовито-желтыми всполохами на снегу, куда не достал жар взрыва, и сдобренные тяжелым гептильным запахом тухлых яиц.
Весь день народ бродил в поисках интересующих деталей, обследовав и дно кратера, образованного взрывом первой ступени, и его периметр, и окрестности. Кронштейн с нужными цифрами маркировки, через который головка камеры сгорания крепится к раме двигателя, Ковалёв нашёл на гребне кратера, то есть почти у эпицентра взрыва, а интересующая всех головка камеры улетела за километр от этого кронштейна.
Разыскали и фрагменты обшивки, и обрывки кабелей, тех, с чьей помощью можно было сложить цельную картину причины аварии.
Причина аварии, вычисленная по пленкам телеметрии, подтвердилась, как только горячей водой из брандспойта смыли наледь и остатки компонентов топлива с привезенных обломков, и Ковалёва тут же поставили перед разъяренными очами генерала Смирнова.
— Вы кто? — властно спросил генерал.
Ковалёв назвал свое имя.
— Меня не интересует, Иванов вы, Петров или Сидоров. Я спрашиваю, какую должность вы занимаете?
— Инженер-экспериментатор.
Генерал окинул Ковалёва взглядом, похожим на взгляд собаки, у которой из-под носа увели любимую кость.
— А где ваши руководители?
— В Химках, на «фирме», — ответил Ковалёв генералу, нисколько не робея ни перед его мундиром с множественными орденскими планками, ни перед его брюками с широкими красными лампасами, делающими его похожим на задиристого петуха.
Здесь, на полигоне, генералы встречались довольно часто, с некоторыми из них приходилось даже пить спирт, что в некоторой степени девальвировало в сознании Ковалёва звание генерала.
— Чтобы сегодня, к вечеру, было заключение о причинах аварии, — сказал генерал, оглядев Ковалёва с оттенком сомнения во взгляде. — Вы ответственный.
Между тем, пока происходили эти события, у Ковалёва, как и у всякого другого человека, чья мысль непрерывно работает над решением какой-либо задачи, сложился вполне вразумительный текст заключения, осталось его только выложить на бумагу.
Безусловно, это виновато пневмореле, которое через трубку подключено к головке камеры сгорания и призвано выдавать определенные команды при достижении давления 35 атмосфер. После запуска двигателя оно потеряло герметичность, по трубке пошел поток раскаленных газов, которые и прожгли штуцер.
А далее — нарочно не придумаешь. Кабельный ствол от системы управления, проложенный с внутренней стороны по обшивке ракеты, как раз напротив штуцера распадался на множество ответвлений, и именно в этот узел била под давлением в сотню атмосфер струя газов из камеры сгорания.
Такой вывод устраивал всех. Нас, потому что конструкторы получали возможность спокойно осмыслить случившееся и внести в будущем возможные коррективы в расположение форсунок на головке камеры сгорания. Южный машиностроительный завод, потому, что он, нарабатывая задел, изготовил много двигателей и много ракет и переделать их невозможно. Но их специалисты получали достаточно времени на разработку приборов для неразрушающих методов контроля качества сварки.
Такой вывод устраивал и самого генерала Смирнова, который сильно рисковал бы своей должностью, если бы решился своей неограниченной властью приостановить испытаний ракеты нового поколения.
В конце концов, все знали, что в ракетной технике надёжность девяносто пять процентов считается очень высоким достижением.
Заключение, дружно подписанное представителями «фирм», я положил вечером на стол генерала Смирнова. Прочитав его, генерал связался по ВЧ с руководством «фирмы» и порекомендовал лишить Ковалёва премии за текущий месяц. Что и было сделано. Только лишь для того, чтобы в следующем месяце выплатить Ковалёву премию в двойном размере.
В соответствии с программой лётных испытаний, с наземного старта осталось запустить только одну ракету Р-36, и если этот пуск будет удачным, следующие ракеты будут стартовать из шахты.
Дороги на 32-ю и 43-ю площадки расходятся под острым углом, на биссектрисе которого уже построена новая шахта.
А пока ракета, поступившая для наземного старта, уложена на платформу-установщик. В сопла двигателей первой и второй ступеней установлены специальные заглушки, через штуцеры во внутренние полости двигателей закачана воздушно-гелиевая смесь.
