Михаил Левидов - Стейниц. Ласкер
Далее Ласкер рассказывает, как Яновский, будучи принужден сделать элементарный ход, «возмущается против этой необходимости, и так как он настаивает на изящном и глубоком ходе там, где требовался простой, — терпит в итоге поражение».
Ласкер очень своеобразный шахматный комментатор. Комментируя шахматную партию, он стремится вскрыть ее внутренний сюжет, найти основное звено ее идейного строения. И не только партии, а главным образом человека, играющего эту партию. Так, в приведенном выше комментарии он вскрыл идейное содержание шахматиста Яновского. Но мимоходом помог и комментатору Ласкера, которого этот комментарий наводит на мысль: а кто же сам Ласкер? Конечно, он не Гамлет шахматной доски. Но ведь и не человек «повседневного здравого смысла». Борцом он был всю свою жизнь и умел победоносно пользоваться оружием жестокого, сухого и безличного здравого смысла. Но и мыслителем-исследователем он был, стремился в жизненной своей практике завоевать гармонию творчества и здравого смысла, осуществить синтез художника, борца. Значителен жизненный путь Ласкера, — это путь человека, со сложной идейной судьбой.
Быстрый путь
Маленькии городок Берлинхен в Восточной Пруссии, неподалеку от прежней русской границы, был в детские годы Ласкера (он родился 24 декабря 1868 г.), тихим, идиллическим местечком, окаймленным озером, лесами, пышной зеленью летом, глубокими снегами — зимою. Детство в таких городках, — если оно не сопряжено с нищетой, с жестокой борьбой за существование, начинающейся уже с малых лет, — бывает обычно легким и радостным. Не жалуется на свое детство и Эмануил Ласкер. Как и Стейниц, был он последним ребенком в семье — не тринадцатым, а четвертым, и рос он не в узких и смрадных улицах еврейского гетто, хотя, как и отец Стейница, отец Ласкера был должностным лицом в местной небольшой еврейской общине. Отец его — кантор в синагоге и религиозный проповедник — был, очевидно, человеком незаурядным: самоучка, он имел все же настолько широкое образование, что давал даже уроки по некоторым общеобразовательным предметам детям Берлинхена. Повидимому, ортодоксально религиозным, несмотря на свою профессию, он не был: характерно, что Эмануил Ласкер не получил специально еврейского религиозного воспитания и уже двенадцати лет поступил в гимназию в Берлине.
Но двенадцатилетний Ласкер не провел и года 6 этой гимназии; он на первом же году своего обучения был переведен в реальную гимназию маленького городка Ландсберг. И случилось это по причине совершенно особого свойства, причине, не имевшей, конечно, прецедента и неповторимой. Этой причиной были шахматы.
Шахматной игре обучил Эмануила Ласкера его старший брат Бертольд, с которым он жил в Берлине. Врач, литератор и сам незаурядный шахматист, он дал несколько элементарных уроков шахматной игры Эмануилу лишь тогда, когда тому исполнилось двенадцать лет, хотя уже с девяти- десятилетнего возраста рвался Эмануил к шахматной доске. Совершенно резонно Бертольд считал, зная очевидно страстную настойчивость своего младшего брата, что слишком раннее знакомство с шахматами отвлечет его от занятий и, имея сильное влияние на Эмануила, просто запретил ему прикасаться к шахматам. Опасение Бертольда оправдалось: едва ознакомившись с игрой, Эмануил фактически бросил свои гимназические занятия и проводил целые дни за доской, то с подходящими партнерами, которых легко было найти в Берлине, то занимаясь сам. В гимназию городка Ландсберг он и был переведен потому, что там было трудней найти партнеров. Но все же он нашел к концу своих гимназических годов довольно сильного шахматиста — некоего Кевица. Юный Ласкер сыграл с ним большое количество партий и часто безжалостно расправлялся со своим партнером.
Девятнадцатилетним юношей Ласкер поступает, окончив гимназию, на математический факультет берлинского университета. Способности его к математике выдающиеся; и если он к этому времени уже прекрасно играет в шахматы, то, очевидно, потому — так считает он, — что в этой игре есть некий математический элемент. Уже в самом начале его жизни шах маты тесно переплелись у него с математикой. На этом же первом своем университетском году Ласкер завоевывает свой первый шахматный успех: на любительском турнире в шахматном кафе «Кайзергоф» получает он первый приз; и в том же 1889 году, через месяц, принимает он участие в очередном турнире сильнейших любителей германского шахматного союза в Бреславле. Такие турниры германского союза устраивались каждые два года, одновременно с турниром мастеров — для сильных шахматистов первой категории; победитель на нем получал звание германского мастера. Это звание и получил берлинский студент, блестяще завоевав первое место. Карьера Ласкера-шахматиста началась. И без передышки продолжалась бурным темпом.
В июле — Бреславль. А в августе — Амстердам, первый с участием Ласкера международный турнир. Не очень сильный, но все же встречается на нем Ласкер с англичанином Берном и Гунсбергом, который вскоре после Амстердама играет матч с самим Стейницем на первенство мира, и с американцем Мэзоном — одним из сильнейших шахматистов Америки. Ласкер сводит в ничью партии с Берном и Мэзоном, выигрывает у Гунсберга, в эффектном атакующем стиле побеждает сильного венского мастера Бауэра и в общем итоге завоевывает второе место на турнире (первое — Берн), собрав 6 очков из возможных 8.
А затем начинается серия небольших матчей с мастерами средней силы. В 1889—1890 годах играет Ласкер 6 матчей — с немцами Барделебеном, Мизесом, с австрийцем Энглишем, с англичанином Бердом, Миниоти, Ли. Матчи эти происходят в Берлине, Лондоне, Вене, Манчестере, Ливерпуле; они устраиваются местными шахматными клубами, победитель получает небольшой гонорар. Во всех шести матчах победителем оказался Ласкер, выигравший из 36 игранных партий — 20, при трех проигрышах и 13 ничьих.
С марта по июнь 1890 года Ласкер в Лондоне, где он добивается новых матчей с Блэкберном, Гунсбергом и Берном. Но это не удается. Ласкер возвращается в Берлин, где участвует в июле в турнире германских мастеров, в котором играет также его брат Бертольд Ласкер, вскоре после этого отошедший от шахмат. Это был единственный турнир, в котором играли оба брата — и они поделили первое и второе место, собрав по 6½ очков из возможных 8; в турнирной партии между ними победителем оказался Эмануил.
Это было в июле, а в августе этого же года состоялся в Манчестере сильный международный турнир при 20 участниках. Но среди этих 20 не было Ласкера. Как раз в это время он принимал участие в небольшом турнире австрийских мастеров в Граце, окончившемся, впрочем, не очень удачно для него: он занял третье место. Но этот полууспех не испортил общих результатов года. Ведь всего год прошел с момента его первого выступления в Бреславле, и за один этот год он провел три турнира и шесть матчей, сыграв 58 ответственных партий, из которых проиграл только шесть. За этот год имя его стало известным в шахматных кругах Германии, Австрии, Англии, Голландии. Это был блистательный год.
