Станислав Мыслиньский - Из одного котелка
Так и случилось.
Двадцатого января 1943 года под натиском нашей 18-й армии гитлеровцы начали оставлять занимаемые позиции на Марухском, Клухорском, Санчарском и Аллаштроцком перевалах…
Итак, вперед, по пятам врага.
«Войска 18-й армии 25 января овладели Хадыженской и начали преследование отходившего противника. Преодолев многочисленные заграждения, 2 февраля они вышли к рекам Кубань и Псекупс… В ночь на 4 февраля на участке Старокорсунская, Шабанохабль приступила к форсированию р. Кубань 18-я армия. Форсирование осложнялось тем, что лед на реке был не очень прочным и во многих местах подорван противником. Поэтому части армии переправлялись на северный берег реки небольшими группами, где с ходу вступали в бой»[33].
И вот она, Кубань. Мы снова на ее прекрасной земле. Только теперь мы шли вперед, преследуя врага, — на север и северо-запад, туда, откуда несколько месяцев назад отступали к горам Кавказа.
Радость поселилась в наших солдатских сердцах. Сегодня мне трудно описать это чувство, не хватает слов, чтобы передать все то, что каждый из нас переживал в те дни.
День и ночь продолжались упорные бои. На своем пути мы встречали разбитые вражеские окопы, оставленные орудия, искореженные фашистские танки, склады с боеприпасами и питанием.
В яростных схватках с врагом все новые и новые советские села и города снова становились свободными. Вот оно, долгожданное чувство победы!
Однажды на одной из очередных стоянок, откуда горы были почти не видны, наш самый молодой в батарее боец Ваня Жуков открыл нам свою тщательно хранимую до сих пор тайну. Оказалось, что там, в горах, Ваня почти каждый день ел двойную порцию ячменной каши.
— Я не хотел, но Мухамед такой упрямый… — шепотом рассказывал паренек.
Разумеется, за раскрытие тайны Ваня получил нагоняй от Мухамеда, который к тому времени получил звание ефрейтора. И вообще Мухамед горячо отрицал все, одновременно грозя надрать Ване уши.
ПО ПЯТАМ ВРАГА
Наконец-то пришли долгожданные, незабываемые дни. От радостного волнения глаза многих из нас подозрительно блестели.
Мы двигались все дальше и дальше. За нами остались огромные кавказские вершины, в окружении которых мы пробыли пять месяцев. Мы покидали рубежи, где вели упорные оборонительные бои, где решался вопрос не только нашей жизни. Гитлеровским войскам не удался план «Эдельвейс» — захват Кавказа и Закавказья с последующим соединением войск Кавказского фронта с армией фельдмаршала Роммеля, действовавшей в Северной Африке. Рухнули планы захвата Индии… Войска нашего Закавказского фронта свое задание выполнили.
Уже стало известно о разгроме гитлеровцев под Сталинградом. Радость от победы в одном из самых важных сражений войны была огромна. Гитлеровские войска отступали с кавказских предгорий. Из информаций командира батареи мы знали, что с каждым днем линия фронта на Северном Кавказе сокращается, а неприятельские группировки все дальше и дальше оттесняются в сторону Таманского полуострова. Наша батарея также принимала участие в этом спихивании врага к морю: мы поддерживали огнем натиск пехоты, раскалывали колонны отступающих войск, разбивали переправы через бурные от весеннего половодья реки.
«За время полуторамесячного наступления от предгорий Кавказа до Краснодара войска Северо-Кавказского фронта, пройдя с ожесточенными боями большой путь, очистили от немецко-фашистских захватчиков богатейшие земли Северного Кавказа, Ставрополья и значительную часть Кубани. Они освободили около 2 тыс. населенных пунктов, в том числе 20 городов и 40 районных центров»[34].
Медленно, но настойчиво продвигались мы вперед. Трудные это были дни. Действовать приходилось в исключительно тяжелых условиях: весеннее бездорожье, дождь со снегом, сильные ветры, грязь но колено… А враг отчаянно сопротивлялся и часто переходил в контратаки.
«Партполитаппарат частей проводил беседы, митинги, посвященные успешному наступлению наших войск на фронтах Отечественной войны. В партийных и комсомольских организациях проходили совещания коммунистов и комсомольцев, на которых подводились итоги боев и намечались задачи на предстоящий наступательный бой. С новым пополнением проводились беседы по вопросам воинской присяги…»[35]
Как комсорг батареи, я также принимал участие в этой работе. Наша батарея состояла в основном из молодежи. В комсомольской организации насчитывалось тогда свыше тридцати солдат и сержантов. Во время собраний и митингов или просто разговоров по душам всегда выражалась твердая вера в силу Советской Армии, непоколебимая убежденность в разгроме врага и нашей победе. Вместе с парторгом Наумовым мы систематически знакомили артиллеристов с обстановкой на других фронтах, читали газеты, обсуждали статьи. Состав партийной и комсомольской организаций постоянно увеличивался. Мы радовались этому, ибо это было доказательством роста политической сознательности беспартийных и высоких боевых качеств личного состава.
А это проявлялось в каждом бою. Не раз мне приходилось наблюдать результаты действий наших огневых расчетов, которые, экономя боеприпасы, стреляли наверняка. Кавказские горы многому нас научили, фашисты получали по заслугам.
«На пути отступления от Главного Кавказского хребта до Краснодара противник оставил десятки тысяч убитых солдат и офицеров. Он потерял разбитыми и уничтоженными огнем нашей артиллерии и авиации свыше 270 танков, более 260 орудий, 70 самолетов, до 250 пулеметов и свыше 2 тыс. автомашин. Преследуя врага, наши части захватили 400 танков, 827 орудий, 144 самолета, до 1750 пулеметов, около 10 тыс. автомашин, свыше 2 тыс. мотоциклов, десятки железнодорожных составов и складов с военным имуществом»[36].
Результаты своего воинского труда мы видели воочию: подбитые танки с черными крестами, сожженные автомашины и тягачи, всевозможное наспех брошенное военное снаряжение и, конечно, трупы гитлеровских вояк.
Такое зрелище радовало нас. Но одновременно сердца наши сжимались от боли. В них пылала огромная ненависть к врагу за совершенные им преступления. Преступления, к виду которых не могли привыкнуть наши все повидавшие на войне глаза. Такое не умещалось, не могло уместиться в нашем воображении…
«Однако поспешное отступление немецко-фашистских захватчиков с Кавказа не мешало им широко применять свои варварские методы «выжженной земли». Во всех войсках действовал приказ Гитлера № 4 «О порядке отхода и оставления местностей». Этот приказ требовал уничтожения всего оружия, автомашин и т. д., которые не могут быть взяты с собой; разрушения всех объектов, зданий, представляющих ценность для противника; увоза всех мужчин в возрасте от 15 до 65 лет, если не всего гражданского населения.
