Григорий Мирошниченко - Ветер Балтики
Высота полета от аэродрома до озера Самро менялась от 500 до 1000 метров, по остальному маршруту из-за сплошной низкой облачности шли на высоте 600-200 метров.
Приближаясь к цели, летчики увидели, что все шоссейные дороги на подходе к Даугавпилсу забиты колоннами танков, бензозаправщиками, танкетками и автомашинами противника, по обочинам - колонны мотоциклистов. Танки двигались группами по 10-20 машин с интервалами 100-200 метров.
На аэродроме Даугавпилса и ближних полевых площадках враг сосредоточил большое количество истребителей, прикрыл свои боевые порядки зенитной артиллерией.
С выходом в район цели наши самолеты разомкнулись по звеньям и одиночно. Облачность была низкая, видимость не более десяти километров.
Группа Преображенского вступила в бой первой Самолеты вышли на цель вдоль дороги и с высоты 200-500 метров стали сбрасывать бомбы на головную часть колонны.
Второй удар нанесла группа капитана Челнокова, третий - Михаила Плоткина
Ярким пламенем вспыхнули вражеские танки, автомашины, бензозаправщики. А бомбардировщики шли волна за волной. Группы капитана Ефремова, Хроленко, Чемоданова били точно по танкам.
В колоннах противника, казалось, все перемешалось: танки, машины, люди. Отдельные машины с белыми крестами рванулись вперед, стремясь уйти в лес. Танкетки врезались в свои же автоколонны; мотоциклисты, сбивая строй и друг друга, сваливались в кюветы. Земля и воздух дрожали от гула и рева моторов.
Группа Преображенского сделала второй заход на вражеские танки. Следом шли самолеты Плоткина, Челнокова, Хроленко. Пожарища внизу разрастались. То и дело взлетали огненные шапки взрывов. Преодолев первое замешательство, зенитчики открыли по самолетам яростный огонь.
Вражеские истребители Ме-109 и Ме-110 ринулись в атаку. Они наваливались на наши бомбардировщики большими группами сверху, с бортов, сзади, открывая губительный огонь с дистанций 300-600 метров.
Стрелки-радисты Николаев, Карпушенко, Смага, Харченко, Беляев, Грицан сбили несколько вражеских самолетов.
В том бою и совершил героический подвиг экипаж Игашева.
Когда бомбардировщик ДБ-3 Петра Игашева был атакован тремя Ме-109, воздушный стрелок Василий Новиков открыл сильный огонь и сбил один фашистский истребитель. Однако силы оказались далеко не равными. Во время боя бомбардировщик был подбит и загорелся. Игашев мог увести поврежденную машину и приземлиться на своей территории, но балтиец не стал искать спасения. Заметив, что ведомого атакуют истребители, Игашев поспешил на выручку товарищам и горящим самолетом врезался в фашистский истребитель! Бомбардировщик таранил истребителя!
Все длилось один миг. Пилот "мессершмитта" не успел даже выброситься на парашюте.
Балтийцы были еще живы! Оставались считанные секунды, но и секунды иногда решают многое. Горящий самолет Игашева шел в пике и, как возмездие, обрушился в скопище фашистских танков и бронетранспортеров.
8-я танковая дивизия генерала Бранденбергера, мечтавшая с ходу войти в Ленинград, прервала свой марш.
Двадцать пять сбитых истребителей, сто уничтоженных танков, свыше четырехсот автомашин врага и множество убитых вражеских солдат и офицеров остались на латвийской земле.
Петру Игашеву 18 июня 1941 года исполнилось 26 лет. Родился он на Рязанщине в селе Бетино Касимовского района. В четыре года он лишился отца. Пятерых детей воспитала Матрена Варфоломеевна, неграмотная женщина, крестьянка. Вырастила их честными, трудолюбивыми, не боящимися трудностей. Страна наша росла, крепла, набирала силы. Вместе с ней крепла и семья Игашевых. Дети учились работать. Дороги были им широко открыты. Петр в 1935 году закончил Касимовский педагогический техникум, стал работать учителем у себя на родине.
В 1937 году Игашев - курсант Военно-морского авиационного училища. После окончания учебы его направили на Балтику, в 1-й минно-торпедный авиационный полк.
Авиацию Петр любил самозабвенно. Он любил безграничные просторы неба, любил жизнь, любил родную землю. Ради любви своей он с честью выходил из трудных испытаний.
Таран горящего самолета - это последнее испытание на верность Родине, на верность своему народу.
...Ныне близ города Даугавпилс, на 10-м километре Московского шоссе, возвышается памятник. Надпись на обелиске гласит: "На этом месте 30 июня 1941 года героически погиб летчик младший лейтенант Игашев Петр Степанович, 1915 года рождения, совершивший первый в истории Великой Отечественной войны таран на горящем бомбардировщике".
Гвардейцы уходят в ночь
В густых сумерках тонули деревушки, леса, пригорки. Дорогу, по которой не раз ездил наш шофер и которую он знал на память, совсем не было видно. Единственный ориентир - сигнальные огоньки на аэродроме. На них и держал путь шофер. Наконец голубой автобус остановился. Летчики выходили молча и направлялись к командному пункту.
Боевые задачи были всем известны. Гвардии полковник Преображенский подробно изложил их экипажам. Сейчас требовались лишь некоторые уточнения. И прежде всего о погоде.
Когда в комнату вошел инженер-метеоролог Владимир Константинович Шестаков, высокий, подтянутый, все оживились. Это и понятно. Хотя работа бомбардировщиков рассчитана по минутам: взлет, время в пути, удар, пеленги и посадка, определены и запасные цели, но погоду заранее не рассчитаешь. И хотя представитель штаба гвардии капитан Серебряков раздал маршруты полетов, отметил обязательные точки прицеливания, выдал фотоснимки, где воспроизведены вражеские порты, железнодорожные станции, нефтесклады, военные заводы, все равно сведения о встречных циклонах и туманах всем были необходимы как наиважнейшие.
Вот почему все взоры обратились к метеорологу.
- Туманы вас не застигнут, - сказал Шестаков, поднимая указку к карте. - Единственный аэродром, который может закрыться плотным туманом, это наш.
- Хорошенькое дело, - недовольно буркнул летчик Иван Шаманов, человек богатырского телосложения, - все время нас закрывают туманы.
Он нахмурился, словно Шестаков был в чем-то виноват. Владимир Константинович уже привык к подобным выпадам и знал, как клянут метеорологов летчики, если случится им в чем-то ошибиться.
Поправив реглан, Иван Гаврилович Шаманов грузно. поднялся. За ним вышел штурман Михаил Васильевич Лорин.
В 22.20 надел шлем гвардии лейтенант Григорий Червоноокий, застегнул планшетку гвардии старший лейтенант Деревянных. Вышли Иван Борзов, Никита Котов, стрелок-радист Иван Рудаков. Направился к дверям флагманский штурман Петр Хохлов. Не торопясь, встал Василий Балебин. Последними вышли остроносый штурман Борис Черных, грузный Григорий Волконский, суетливый Дмитрий Кошелев. У штурмана Кошелева смешная привычка - он широко размахивает руками, словно птица крыльями.
