Григорий Мирошниченко - Ветер Балтики
Медаль за бой,
Медаль за труд,
Из одного металла льют!
И жизнь, и смерть - подвиг
История авиации знает много случаев необыкновенных воздушных боев, сказал мне однажды полковник Преображенский, - а за прошедшие несколько месяцев войны она пополнилась еще более неожиданными, непредвиденными, можно сказать, "запрещенными" приемами, каких еще не знала боевая практика.
Задумчиво проведя рукой по густым волосам, полковник продолжал:
- Сколько у нас молодых и отважных героев. Они ежедневно проявляют героизм, граничащий с самопожертвованием. Саша Пресняков, Павел Колесник, Александр Разгонин, Николай Кудряшов, Виктор Чванов... В дни, когда фашисты стремились замкнуть кольцо блокады вокруг Ленинграда и наступали на Волховском участке фронта, они проявили не только исключительное мужество, но и невиданное мастерство. В одну из боевых ночей метеосводка ничего утешительного не, предвещала. Погода была такой, что лететь совершенно невозможно. Командующий пятьдесят четвертой армией генерал-майор Иван Иванович Федюнинский попросил помочь с воздуха: А как помочь? Метет метель. Я вызвал добровольцев-смельчаков. И в страшную метель при порывистом ветре они совершили на высоте сто пятьдесят-двести метров по три-четыре вылета за ночь! Многие думали: выдержат ли гвардейцы такую нагрузку? Выдержали. Иного выхода не было. Полеты продолжались и в следующую метельную ночь. В одном из них самолет Преснякова подбили, но пилот довел израненную машину до своей территории и произвел посадку в лесу на одной из полянок. И самолет, и экипаж были спасены...
Приказом по 54-й армии генерал-майор И. И. Федюнинский объявил Александру Преснякову, Павлу Колеснику, Александру Разгонину, Николаю Кудряшову, Виктору Чванову и другим участникам ночных рейдов благодарность за мужество и героизм, проявленные при бомбовых ударах по наступающим мотомехчастям противника.
- Как видишь, - подчеркнул полковник, - армейцы нас ценят высоко. В другом бою, в районе острова Соммерс в Финском заливе, где Александр Пресняков поддерживал действия моряков, наш экипаж атаковали вражеские истребители. Стрелок-радист Георгий Лукашев сбил фашистский самолет. Однако во время боя наш самолет был сильно поврежден: оказались пробитыми бензобаки, мотор, ранены оба стрелка. Проявляя величайшее хладнокровие, Пресняков, используя облачность, на одном моторе привел тяжело израненную машину на свой аэродром. А ему так же, как и Николаю Победкину, всего лишь двадцать два года! Песни, которые часто распевают у нас в полку, написаны Сашей.
Мне рассказали о подвиге летчика-истребителя Гусейна-Бала-оглы Алиева из бригады Ивана Романенко. В своем первом воздушном бою у озера Самро, прикрывая наших бомбардировщиков, он сбил три истребителя противника. После воздушного боя летчик привел изрешеченную осколками снарядов машину и посадил ее на аэродроме. Люди бросились к самолету. В кабине они увидели смертельно раненного летчика. Он успел еще сказать своим товарищам: "Долетел... дома... Гусейн-Бала-оглы Алиев... выполнил свой долг... перед Родиной..."
На теле летчика насчитали тридцать две раны. Посмертно комсомолец Гусейн-Бала-оглы Алиев награжден орденом Ленина. Он стал народным героем Азербайджана.
- Эти случаи в воздухе могут показаться невероятными, - как бы подвел итог Евгений Николаевич. - Но факты остаются фактами. Я все видел своими глазами. И в этой связи нередко появляется желание пофилософствовать. Вот все не выходит у меня из головы Егоров. Кто знает, может, из него получился бы незаурядный ученый? И вообще, что можно сказать о смерти? Мы, летчики, мало думаем о ней. А если и думаем, то, как бы поточнее выразиться, думаем оптимистически. Парадокс, не правда ли? Но я постараюсь доказать, что в моих рассуждениях ничего парадоксального нет. Прежде всего, самолет наш - сам по себе боевое оружие. Если у тебя патроны вышли, ты все-таки найди способ уничтожить врага. Бомбы все сброшены - умей драться безоружным. Спросишь чем? Самолетом! Помнится, как над вражеским берегом у Финского залива машина летчика Борисова была подбита зенитными батареями. Изрешеченный снарядами самолет должен был глыбой упасть на землю и разбиться. И вы думаете, что Борисов не сознавал катастрофического положения, в котором оказался? Он знал, что те доли секунды, которыми он располагал, нужно израсходовать так экономно, так бережно, так расчетливо и умно, чтобы успеть за мгновение сделать больше, чем когда бы то ни было. Наши летчики, если им доводится умирать, умирают достойно.
Полковник Преображенский замолчал и на минуту задумался.
- А смысл нашего самопожертвования, - подбирая слова, сказал он, заключается не в том, чтобы совершить красивый жест, а в том, чтобы умирая, заставить прежде всего врага принять смерть. Пусть пламя бушует вокруг моего самолета! Пусть рвутся один за другим снаряды в моей или в твоей кабине! Пусть весь ты, объятый огнем, пылаешь и летишь к земле. Ты думай: "А что у тебя еще осталось, чтобы бороться? Что должен сделать ты? Чем можешь уничтожить врага?". И если ты подумаешь по-настоящему, то поймешь: твой самолет - оружие! Твоя жизнь, которая еще теплится, тоже оружие! Летчик Борисов погиб. Но все мы знаем: Борисов погиб не зря. Свой самолет он не покинул. Он направил его на батареи стреляющих вражеских пушек. И дикий страх испытали враги, стоявшие возле орудий! И мы преклоняемся перед погибшим летчиком.
Мы часто произносим: "Он свой, родной балтиец!". Вот в нашем полку был летчик Петр Игашев. Он тоже погиб в бою. Этот памятный всем бой произошел у Даугавпилса 30 июня 1941 года.
16-я армия и 8-я танковая дивизия гитлеровцев наступали по наикратчайшей прямой в направлении Ленинград - Даугавпилс - Остров - Псков Луга.
26 июня головные части 8-й танковой дивизии генерала Бранденбургера переправились через Западную Двину и ворвались в Даугавпилс. Противник сосредоточил там крупные танковые и моторизованные силы. Нужно было задержать мощную лавину наступавшего врага, оказать помощь нашим частям на Даугавпилсском направлении и прикрыть их с воздуха.
30 июня экипажи 1-го минно-торпедного и 57-го бомбардировочного авиационных полков вылетели на задание. Маршрут проложили на Псков с выходом на озеро Лубань, а затем на цель.
На задание отправились 51 дальний бомбардировщик и 21 скоростной. Полет по маршруту проходил эшелонированно. Ведущие групп - Преображенский, Федоров, Плоткин, Челноков, Ефремов, Хроленко, Чемоданов.
Высота полета от аэродрома до озера Самро менялась от 500 до 1000 метров, по остальному маршруту из-за сплошной низкой облачности шли на высоте 600-200 метров.
Приближаясь к цели, летчики увидели, что все шоссейные дороги на подходе к Даугавпилсу забиты колоннами танков, бензозаправщиками, танкетками и автомашинами противника, по обочинам - колонны мотоциклистов. Танки двигались группами по 10-20 машин с интервалами 100-200 метров.
