Кейстут Закорецкий - Разгром Виктора Суворова
Смотрим по карте: Гродно – 30 км от границы, Пинск – 150 км.
Гайновка – это современный город в Польше Хайнувка. Располагается на северо-запад от Бреста. До границы с немцами тогда от него было где-то 80 км.
Бронна Гура в районе Брест – Пружаны – Кобрин (т. е. где-то в зоне 100 км от границы). Есть донесение командующего 4-й армией комфронта Павлову за 23 июня 1941 г., в котором «он сообщал свое решение о переходе армии к обороне на рубеже р. Ясельда, Дрогичин, Кублик с целью приведения частей в порядок и настоятельно просил командующего фронтом:… б) придать армии автотранспортные средства, так как артиллерийский склад в Бронна Гура противником взорван, огнеприпасов в частях осталось мало , а транспорта для подвоза из Пинска недостаточно». (Информация с сайта «РККА», страница «6. Боевые действия войск 4-й армии 23 июня».) Читаешь это описание и диву даешься. Пример:
...«В 16 часов после кратковременного, но мощного артиллерийского и авиационного налета 24-й моторизованный и 12-й армейский корпуса противника в районе Кобрина возобновили наступление. Части 28-го стрелкового корпуса и 22-й танковой дивизии начали отходить в восточном направлении на канал Мухавец. 42-я стрелковая дивизия отходила через Стрыгово для занятия обороны по каналу Мухавец севернее Варшавского шоссе. 22-я танковая дивизия и отряд полковника Осташенко отходили севернее Кобрин через Именин. В боях за Именинский аэродром дивизия вновь понесла большие потери. Здесь авиацией противника была сожжена большая часть ее танков. В дивизии осталось не более 40 танков…
3-я танковая дивизия противника захватила в Кобрине мост через р. Мухавец. Часть ее танков прорвалась по Варшавскому шоссе и была задержана только у канала Мухавец. 6-я стрелковая дивизия в районе Кобрина оказалась разбитой на две части. Несколько подразделений с дивизионом 204-го гаубичного артиллерийского полка дивизии (дивизион на конной тяге) во главе с командиром и начальником штаба дивизии отходили вдоль шоссе на Пинск , присоединяя к себе группы бойцов и одиночек разных частей и учреждений, отступавших на восток. Заместитель командира дивизии по политической части полковой комиссар М.Н. Бутин с частью штаба дивизии отводил остатки артиллерии , спецчастей и тыловых подразделений дивизии, а также оставшиеся подразделения 84-го и 333-го стрелковых полков на северо-восток вдоль Варшавского шоссе. Штаб 28-го стрелкового корпуса переместился в лес восточнее канала Мухавец у Варшавского шоссе. Склад горючего в Кобрине распоряжением подполковника Маневича был взорван …
От вызванного из Пинска заместителя начальника штаба 10-й авиационной дивизии командование армии узнало, что Пинский аэродром подвергался неоднократной бомбежке, взлетно-посадочная полоса разрушена, склад с авиационными бомбами взорван , и поэтому оставшимися самолетами дивизия участия в боевых действиях 24 июня принять не сможет.
Между тем около 18 часов противник возобновил свои атаки в районе Пружаны и вдоль Варшавского шоссе» .
Удивительно! Противник прет по дорогам на восток, а свои войска параллельно ему тоже уходят туда же. Причем какие! ГАУБИЧНЫЙ артполк! И даже не нашлась мысль развернуть стволы и открыть беглый огонь по немцам? ( «Стрелять батарее! Цель 108, пехота открытая у моста реки Мухавец! Осколочно-фугасной, заряд 3-й, взрыватель осколочный, О-эН левее 1-17, прицел 452, по 10 беглый огонь!» ). А коль такая мысль не нашлась, то причина могла быть только одна – полк еще цел, люди есть, стволы есть, а снарядов нет. Беглый огонь открывать НЕЧЕМ. И что остается? Ждать, пока придут немцы и возьмут в плен? Или отступать в надежде, что где-то восточнее найдутся снаряды (кто-то подвезет)? А не подвезет и надоест тащить орудия в образе груды металлолома, то и их кинут.
Кстати, в 4-й армии находилась 75-я стрелковая дивизия. А в ее составе был 235-й ГАП – гаубичный артполк. На сайте «Я помню» выложены воспоминания Овецкого Бориса Моисеевича. Вот он и рассказал подробности, куда и как исчезала советская артиллерия после 22 июня 1941 г. (Собственно, как и танкисты.)
3
В ноябре 1940 г. он был призван в армию и попал служить в топо-вычислительное отделение взвода управления 3-й батареи 1-го артдивизиона 235-го ГАП. В полку было три артдивизиона. В каждом по три батареи из четырех орудий каждая. Всего в полку числилось 36 122-мм гаубиц образца 1910/30 г. Батареи во 2-м и 3-м дивизионах были на мех. тяге тракторами «Комсомолец». В 1-м орудия тягали лошади. До весны 1941 г. 235-й ГАП находился в гарнизоне у села Козинки в нескольких километрах от Мозыря (375 км на восток от границы). 5 мая 1941 года всю 75-ю дивизию подняли по боевой тревоге с задачей выйти на запад к границе. В первые же дни похода выдали боекомплект, приказали всем заполнить «смертные» медальоны и зашить их в карманы гимнастерок. А дальше Овецкий рассказывает удивительные сведения, которые так и выложены на сайте «Я помню» (черным по фону экрана цвета хаки):
...«К границе части дивизии перемещались разными способами и путями.
Дивизионы полка, которые были на тракторной тяге, загрузили на платформы и отправили по железной дороге, а нашему дивизиону пришлось следовать своим ходом, на конной тяге. Шли мы только ночью, в обход населенных пунктов.
Днем делали остановки в лесах или в болотах с высоким кустарником, занимались обычными делами, а с наступлением темноты продвигались ускоренным маршем, пройдя, так сказать, «на рысях» Житковичи, Лунинец, Пинск. Несмотря на кое-какие возможности вздремнуть днем, все же ночью хотелось спать неимоверно, и мы научились спать на ходу, главное – чтобы было за что держаться – за повозку, двуколку, орудие, так можно было спать долго. Но ночные переходы выматывали и людей, и лошадей.
Ночи в мае уже короткие, за пять-шесть часов надо было пройти по 25–30 километров, да ещё в предрассветном сумраке подыскать удобное место для дневки.
Всю ночь мы думали о дневном привале, чтобы выспаться, но надо было ещё позаботиться о лошадях: накормить, напоить, почистить, да и самим надо было поесть, привести себя в порядок, просушить портянки, и когда уже доходило до отдыха, то наступало время обязательной в армии политбеседы. Тут начинались мои дополнительные хлопоты, поскольку меня назначили (совмещая с командованием отделением) на должность замполитрука батареи (я носил в петлицах четыре треугольника и комиссарскую звездочку на рукаве). Ежедневно я проводил политбеседы с личным составом батареи. Нас же, тех, кто проводил политбеседы в подразделениях, также ежедневно собирал на инструктаж комиссар полка майор Разумейко, который сопровождал дивизион на марше. В начале похода основная тема и содержание бесед сводились к одному: «Наше наступление на сосредоточение немецких войск в Польше», перед нами ставилась задача уничтожить эту немецкую группировку.
