Роберт Святополк-Мирский - Пояс Богородицы.На службе государевой – 4.
Однако — по порядку.
Получив твое письмо, я немедля пригласил к себе Трофима чтобы провести беседу, о которой ты про-сил по поручению Преемника.
Я подробно изложил все аргументы в пользу необ-ходимости отдать его воспитанники Еремея Селива-нова на учебу к профессору Корнелиусу Корпусу.
Трофим немного расстроился, однако признал, что он сам задумывался о необходимости приобрете-ния юношей какого-то хорошего ремесла, потому что мог обучить его только начальным навыкам сле-допыта, умению поведения в условиях одиночества, укрыванию от людей и искусству незаметно следить за ними, одним словам, тому, в чем он сим мастер.
Мне показалось, что он не настолько уж сильно привязан к мальчику, что не сможет без него жить, — в конце нашей беседы он даже был доволен, что все так складно вышло.
Я сел было писать тебе письмо о выполнении твоей просьбы, как вдруг, когда уже стало темнеть, Тро-фим прибежал обратно необыкновенно расстроенный. Прежде всего, он показал мне записку, которую нашел на седле в даме.
Вот ее точный текст:
«Дорогой Трофим! Спасибо, что спас меня, спаси-бо, что приютил. Я знаю, что у тебя' нет детей и ты хотел, чтоб я стал твоим ребенком. Но я так жить не могу. Я боялся, когда жил с родителями, и все время боюсь здесь. Я не могу больше выносить этого страха! уж лучше умереть, чем так жить! Я попробую перейти трясину, а если не удастся, что же — так будет лучше для всех/
Спасибо за все и извини, ,что не смог быть тебе сынам.
Еремей Селиванов.
5 августа 1480 года».
Трофим сообщил мне также, что он сразу обнару-жили место, где мальчика засосала трясина, там еще плавает его шляпа, и неподалеку он нашел клок шер-сти котенка, которого мальчик очень любил и, долж-но быть, взял с собой, и потам хватался за него, как за последнюю соломинку, пока их не засосала трясина. Трофим говорит, что все произошло за считаете ми-нуты.
Несмотря на все мое доверие к Трофиму, которого я знаю много лет как правдивого, честного человека и верного слугу нашего братства, я попросил его ос-таться ночевать у меня, а потом направил вместе с ним к той трясине нескольких преданных мне гор-вальских умельцев-следопытов, чтобы они потам рассказали, что тат увидели и не кроется ли за всем этим какой-либо хитроумный замысел — уж мы-то с тобой знаем немало штучек подобного рода.
Одно могу сказать тебе совершенно точно — сам Трофим в этом не принимал никакого участия, и все случившееся стало для него настоящим ударам
я за много лет впервые видел его такими потрясен-ным — он всю ночь не спал.
Мои горвальские следопыты доложили мне, что очень внимательно осмотрели и место происшест-вия, и выход из болота и не нашли никаких следов в пользу того, что Еремей остался жив.
Они уверены, что мальчик утонул в трясине вме-сте с котенком в самом ее начале, потому что про-ход через нее весьма сложен и хитроумен, и даже ко-гда Трофим показал им его, они без его помощи не смогли выйти обратно — оказывается, необходимо знать на память больше ста кочек на которые можно ступить, и они ничем не отличаются от тех, шаг на которые становится смертельным.
Таким образом, я полагаю, что эта тема неожи-данным для нас образом исчерпала себя сама.
Мы с тобой оба можем заверить об этом Преем-ника с чистой душой!
Во славу Господа Единого и Вездесущего!
Никифор Любил
Глава седьмая
ЧЕЛОВЕК ПРЕДПОЛАГАЕТ…
Ерема Селиванов, зная не пона-слышке ум, ловкость и возможности служителей тай-ной веры, больше всего боялся, что его побег как-то раскроется, в гибель не поверят, следы обнаружат, пойдут по ним, догонят, поймают и уж тогда…
Он так долго обдумывал все детали, что подготовил план, который вполне можно было бы признать иде-альным.
Если Трофим, Никифор и другие все же не поверят в смерть на болоте и начнут его искать, они очень бы-стро определят направление движения Еремы.
Будучи хорошо знакомы с его биографией, они бы-стро поймут, что мальчик, скорее всего, пойдет к тому, кого хорошо знает, и это могут быть только два чело-века — Антип Русинов и Василий Медведев.
Ерема не имел ни малейшего представления, где сейчас может скрываться разбойник Антип, но он прекрасно помнил, где находится Медведевка.
Вообще-то он и намеревался направиться именно туда.
Более того, зная, что Степан — злейший враг Мед-ведева, Ерема, поклявшийся в душе не оставить безна-казанной не только саму смерть родителей, но и всю их искалеченную жизнь, конечно, не стал бы скрывать от Медведева ничего, что ему известно обо всем, в том числе и о тайной вере. Именно этого-то больше всего и должны были бояться ее служители, и, хорошо понимая это, Ерема разработал тот самый, почти идеаль-ный план.
Даже если они и заподозрят, что он остался жив, и начнут все проверять, они не должны ничего най-ти. У них повсюду есть свои люди, и они, конечно же, пошлют их наведаться и к Антипу, и к Медведеву. И пусть. Сколько времени его там смогут поджидать?
Месяц, два, три…
Не-е-ет, он не появится в Медведевке ни через ме-сяц, ни через два, ни через три.
Он придет туда через год, когда никто и нигде уже не будет его искать. Более того, он и сейчас пойдет во-все не туда, куда он должен был бы пойти, а в прямо противоположную сторону: не на запад и не на се-вер — к Гомелю, Угре и границам Московского княже-ства, а наоборот — на юг, на Подолье, — к Днепру и еще ниже к порогам, на дальнюю казацкую вольницу!
Во-первых, там его никогда не найдут, даже если вздумают искать.
Во-вторых, там тепло, и он легко перезимует.
В-третьих, в той лихой, почти разбойничьей мест-ности ему, возможно, удастся раздобыть себе какой-нибудь документ, чтобы полностью сменить имя и ис-чезнуть окончательно для братьев тайной веры, если даже они не прекратят его поиски.
План был великолепный, и сама судьба благоприят-ствовала е1'о исполнению.
Он построил маленький плотик и плыл на нем ис-ключительно по ночам, никем не замеченный, дер-жась поближе к берегу, вниз по течению Березины до самого Днепра.
Днем он укрывался в густых прибрежных зарослях, не попадаясь людям на глаза. У него был большой за-пас сухарей, вяленого мяса, мешочек соли, острый нож и. сплетенная из конского волоса леска с крюч-ком, оставшаяся в одежде еще от старой жизни под 'Гришином, на реке Мухавце. Уже там он хорошо нау-чился ловить рыбу, и теперь, спрятавшись в кустах и незаметно забросив в воду леску с выкопанным из-под
