Виктор Филиппов - Воздухоплаватели
— Поработаем с тобой на Ленфронте. Там еще много незавершенных дел…
Конечно, жаль было расставаться с друзьями-артиллеристами, но приказ есть приказ.
Генерал проинформировал меня о предстоящих наступательных операциях фронта на Карельском перешейке. Дело в том, что руководители реакционного правительства Финляндии отвергли условия нашего правительства, на которых она могла бы выйти из войны против СССР, поэтому Ставка Верховного Главнокомандования поставила задачу провести Выборгскую наступательную операцию по разгрому финнов на Карельском перешейке, освободить советскую территорию, восстановить государственную границу и заставить Финляндию выйти из войны.
— Выезжай, Филиппов, срочно в штаб артиллерии фронта — там получишь все необходимые указания о передислокации дивизиона, — заключил генерал Михалкин. — Отряды должны сняться с позиций скрытно и строго секретно. Все карты с нанесенными целями противника передай в разведотдел майору Огурцову. А на Третьем Прибалтийском фронте будет работать восьмой дивизион Басалаева.
В подробности генерал не вдавался, а я вопросов больше не задавал и, получив предложение отправиться с ним завтра же утром, с готовностью согласился.
Поездка с Михаилом Семеновичем запомнилась мне во многих подробностях. Хороший рассказчик, он интересно [92] умел говорить, казалось бы, о простых наших буднях войны. Многое я узнал и про военные дела, и про его жизнь, многое неожиданно рассказал и о себе, о том, как воевал сапером в сорок первом — сорок втором. Генерала это совсем не удивило. Он, выяснилось, тоже когда-то был сапером и даже кавалеристом, служил здесь, на Псковщине, вместе с Рокоссовским. Не удивило его и то, что я не кадровый офицер и не «коренной» воздухоплаватель и что в нашем дивизионе много таких, призванных во время войны.
— Известно, — после короткого раздумья заметил генерал, — что противник полагал, будто потери в командных кадрах в начале войны невосполнимы. А получилось так, что командный и рядовой состав из запаса быстро освоил военные специальности. Вот хотя бы в вашем дивизионе. А такое ведь во всех родах войск. Скорое становление воинов — мастеров своего дела — ныне типичное явление. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Есть где учиться, есть у кого учиться. Расскажу такой случай. — Михаил Семенович поудобнее умостился на сиденье и поведал мне одну историю.
В конце сорок третьего, перед самым началом наступления, он узнал от комдива Введенского о старшем сержанте — командире полкового орудия, который за десять дней разбил девятнадцать — девятнадцать! — огневых точек врага.
Урвав время — а в те дни его явно не хватало, — генерал выбрался на Пулковские высоты в полк, где и служил этот старший сержант. Его вызвали. И вот, пригнув голову под косяком, в землянку вошел несмело худощавый пожилой боец с лихими, прямо молодецкими усами, которые броско смотрелись на морщинистом лице.
«Вы же герой!..» — начал было беседу Михалкин. «Ай, какое там… — ответил старший сержант. — Расплачиваюсь вот за двенадцать дырок, которые схлопотал еще в первой мировой».
После встречи генерал Михалкин доложил командующему и члену Военного совета о мужественном артиллеристе. Тут же получил для вручения ему орден Красного Знамени, и на другой день — вновь на Пулковских высотах — вызывает старшего сержанта: «А ну снимите ватник!» Снимает артиллерист как-то нехотя, и Михалкин крепит к его гимнастерке орден. Но вот пальцы натыкаются на что-то металлическое, и он спрашивает: «Что там у вас, под гимнастеркой?» Смущенно расстегивает старый артиллерист воротник, [93] в Михалкин видит на внутреннем кармане четыре Георгиевских креста и медали.
«И все ваши?» — ахает удивленно. «Мои».
А под Псковом Михаилу Семеновичу вновь напомнили о доблестном командире расчета — он подбил два танка!
Генерал решил обязательно поехать и лично вручить ему новую награду. Но на день-два задержался, а когда приехал, узнал, что герой накануне погиб…
Долго проклинал Михаил Семенович свою нерасторопность и забывчивость — запамятовал вот имя сержанта, настоящего русского воина. Мирный мужик, который не гонялся ни за воинской славой, ни за воинскими подвигами, когда пришла пора, незаметно вроде день ото дня вершил он этот подвиг за свободу Отечества.
Сколько же таких солдат шло дорогами войны!.. [94]
На Карельском перешейке
Передислокация. Прорыв трех полос линяя Маннергейма. Штурм Выборга. Поездка в Москву. Встреча с главным маршалом артиллерии Н. Н. Вороновым. Дивизион передается в распоряжение командующего артиллерией 2-го Белорусского фронта
В Ленинграде у нас — тыловая база снабжения дивизиона. Она размещается в здании музыкального техникума в Лесном. Когда я добираюсь сюда, мой помощник по тылу майор Н. М. Иванов докладывает, что получен приказ фронта на передислокацию дивизиона из-под Пскова по железной дороге в Ленинград. А затем отрядам предстоит расположиться на Карельском перешейке вдоль бывшей государственной границы. Ведь именно там передний край ближе всего к Ленинграду — в тридцати километрах.
В штабе артиллерии от полковника Витте узнаю, что дивизион наш поступает в распоряжение командующего артиллерией 21-й армии.
— А кто будет командовать артиллерией 21-й армии? — интересуюсь я.
— А разве Михалкин вам не сказал? — удивился Витте. — Он и назначен на эту должность. Театр боевых действий ему знаком еще по финской… Тогда он был начальником артиллерии корпуса, а командующий фронтом Говоров в то время возглавлял штаб артиллерии седьмой армии, в которую входил корпус Михалкина. Он его хорошо знает.
«Не расходятся, выходит, у нас с Михалкиным фронтовые дороги, — подумал я. — Опять будем воевать вместе…»
Передислокация отрядов проходила тяжело. Весенняя распутица была в самом разгаре. Она размыла, расхлябала все дороги. Лебедки, газозаводы, другую технику — все это к вагонам буксировали артиллерийские тягачи по жидкой и топкой грязи. Но блестяще проявили свое умение скрытно сниматься с позиций воздухоплаватели дивизиона. В двухдневный срок перебазировались мы без потерь, организованно и, как было приказано, тут же принялись за подготовку к новым боевым делам.
Работать нам предстояло на четырех точках, поэтому штаб дивизиона предложил создать три отряда и звено под командованием Кирикова, Шестакова, Ферцева и Баурова. Два отряда закрепили за 3-м артиллерийским корпусом и [95] отряд со звеном — за артиллерией 21-й армии. Много пришлось поработать штабу, для того чтобы обеспечить отряды запасными оболочками, газом в баллонах и газгольдерах, картами с разведданными целей противника.
