Виктор Филиппов - Воздухоплаватели
В штабе артиллерии 21-й армии нас проинформировали о действиях артиллерии в предстоящей наступательной операции. Дивизиону была поставлена первоочередная задача — до 9 июня уточнять цели (вести разведку), а за день до начала артподготовки корректировать огонь на их уничтожение. Многое невольно удивляло и заставляло задуматься: ведь за десять-одиннадцать дней нам предстояло пройти с армией от Сестрорецка и Белоострова более ста километров, освободить северные районы Ленинградской области и штурмом взять Выборг.
И вот воздухоплаватели принялись изучать укрепления Карельского перешейка. Здесь у финнов стояли и дот-«миллионер» с двухметровыми железобетонными перекрытиями, и другие чудеса трех полос обороны. В финскую войну этот район был освобожден за три с половиной месяца, а сейчас его предстояло взять всего за десять дней.
Конечно, учитывался большой опыт войск Ленинградского фронта, да и выделялось на эту операцию немало — 5,5 тысяч орудий и крупнокалиберных минометов, около 900 реактивных установок, около 1000 самолетов. И все же задача стояла очень сложная: за десять дней с боями — до Выборга!..
Для большей оперативности руководства отрядами наш ПКП с развитием боевых действий решено было держать вместе со штабом артиллерии 21-й армии, а отрядам продвигаться вместе с артчастями.
Надо сказать, что сама природа Карельского перешейка — густые леса, изрезанный рельеф — идеальная маскировка позиций, и противник так хорошо использовал это, что даже с самых ближних наземных наблюдательных пунктов отыскать его было очень непросто. К тому же звукометрическая разведка не успевала развертываться. Так что надежда на нас была основная.
В целях скрытности подготовки к наступлению работать воздухоплавателям пришлось ночами. А ведь июнь-то месяц белых ночей. Лишь полчаса, которые отводил поэт ночи, помните: «Одна заря сменить другую опешит, дав ночи полчаса» — использовали мы на совесть. Одиночные подъемы — в основном с целью разведки — до 9 июня. А с 9 июня наша дальнобойная артиллерия начала методическое разрушение обороны врага, и уже все аэростаты отрядов день и [96] ночь в воздухе. Но это еще шла только предварительная обработка позиций: выявлялись огневые средства противника, ранее скрытые.
На следующий день в шесть утра началась артиллерийская подготовка. Несколько тысяч наших дальнобойных орудий и минометов ударили по укреплениям первой оборонительной полосы и обрабатывали ее более двух часов. Затем пошел в наступление корпус генерала Симоняка.
К 12 июня гвардейцы штурмовали особо мощный узел обороны у Кивеннапа (Первомайское) — это в 25 километрах от второй полосы вражеской обороны. Здесь насчитывалось до пятнадцати мощных дотов на километр фронта с системой рвов, надолб, траншей. А воздухоплаватели то и дело отыскивали еще батареи противника и в глубине их обороны.
Наступление наших войск тем не менее развивалось быстро: пока поступит то или иное донесение, глядишь, ситуация изменилась. Огонь артиллерии на подавление и уничтожение врага вызвать порой было просто невозможно. ПКП дивизиона превратился в настоящий узел связи — командиры артполков то и дело требовали нашей работы в их секторах, но воздухоплавателей не хватало, постоянные выводы из строя аэростатов задерживали подъемы. Что делать?..
Было решено артиллеристов прикомандировывать прямо к нам. Они вместе с нашими воздухоплавателями стали корректировать огонь прямо с воздуха.
Но если в начале операции нас беспокоила только артиллерия противника и наши лебедочные мотористы приноровились к обстрелам, и Никоненко с Рыжковым, Лещенко с Дубовцом и Васютиным лихими маневрами по высоте и по земле уходили от разрывов, то с развитием боевых действий начала активизироваться авиация противника, и мы начали нести потери. То одна, то другая оболочка черной тучей распластывалась в небе, и все замирали в тревоге, устремив вопрошающие взгляды в поднебесье — ну, прыгай же!.. Мгновения нужны корректировщику, для того чтобы собрать в планшетку карты, артпанораму, другие драгоценные сведения, но эти мгновения порой казались вечностью.
У Кивеннапа в воздух поднялся Федор Иняев. Взяв с собой только фотоаппарат, планшет ПУАОС с картами и бинокль, он выполнил фотосъемки и решил подняться выше. Выбросил два балластных мешка. Аэростат пошел на высоту, и вскоре Федор заметил стреляющую по нашим колоннам артбатарею, скопление вражеских танков, машин. Он [97] запросил огня и удачно скорректировал его. Но тут другая батарея открыла огонь по лебедке. В сплошном грохоте разрывов со стороны нашего тыла внезапно вынырнули три вражеских истребителя. Иняев заметил их, но что из этого, если в корзине воздухоплавателя, кроме пистолета, ничего нет.
Аэростат уже обложило клубками разрывов наших зениток — зенитчики всегда старались выручить нас, однако самолеты противника сделали свое дело и ушли.
Оболочку аэростата охватило пламенем, кто-то из связистов еще передавал артиллеристам наблюдения, переданные Федором: «Цели накрыты! Давай беглый огонь!..» А из пламени и дыма вывалилась человеческая фигурка и, не раскрывая парашюта, падала к земле. Секунда, вторая… Пора бы раскрыть парашют, и Федор это выполнил, но «мессеры» будто того и ждали — парой пошли в атаку на зависшего в воздухе нашего товарища…
По-всякому заканчивались такие неравные поединки. Тогда один из «мессеров» был сбит нашими зенитками и упал на лес. Невдалеке приземляется Федор.
Вот она война. Все просто. Было и будто не было… Но за первые пять дней наступления так вот примерно мы потеряли шесть аэростатов. Воздухоплавателям пока везло. Бишоков, Киприянов, Клишин, Кириков, Битюк, Можаев, Белов, Ольшанский — все оказались удачниками в боях, да и парашюты наши срабатывали безотказно — спасибо Тарасову!
О больших потерях аэростатов я доложил командующему артиллерией фронта, поставил вопрос о необходимости более сильной защиты аэростатов зенитными средствами, а при выполнении особо сложных заданий — и истребителями: наши счетверенные установки станковых пулеметов не давали должного эффекта в борьбе с самолетами врага. По армии без промедления был издан приказ: всем зенитным средствам, какие только будут находиться во время нашей работы вблизи аэростата, непреклонно отражать нападения вражеской авиации!
Налеты на аэростаты, конечно, продолжались, но стараниями зенитчиков спесь у «мессеров» поубавилась.
* * *
12 июня генерал Н. Н. Жданов приказал соединениям и частям своего корпуса в двое суток передислоцироваться с центрального направления — Выборгского шоссе, где был нанесен первый удар, на левый приморский фланг 21-й армии. [98] Отсюда планировалось нанести главный удар по прорыву второй полосы обороны, так как разведка установила, что в направлении Выборгского шоссе противник подтянул большие резервы.
