Питер Браун - Любовь, которую ты отдаешь
День праздника выдался отменным. К вечеру Партридж в квартире Бриана вместе с рабочими завершал последние детали, и тут появились Бриан с Куини.
Партридж проводил их наверх. Глаза Куини широко раскрылись при виде шатра. «О, нет! — закричала она. — Красное с белым! Красное с белым приносит несчастье!» Партридж сказал, что никогда не слыхал о такой примете, а Бриан пояснил, что Куини очень суеверна и верит во все приметы, включая птиц на занавесках.
«Что можно сделать? — спросил Бриан Партриджа. — Это необходимо изменить! Нам не нужно никаких бед перед самыми гастролями». Партридж ответил, что не представляет, как все изменить. Гости должны были прибыть через несколько часов. «Тогда придется все отменить», — настаивал Бриан.
Партридж выскочил из дома и бегом помчался по улице; задыхаясь, он нагнал грузовик садовника на углу. Помощников садовника отправили в местные лавки для закупки красных чернил, а Партридж с садовником поднялись наверх, повытаскивали все белые гвоздики из бордюра и вынесли их на улицу. В течение последующих нескольких часов они были заняты тем, что макали белые гвоздики в баночку с красными чернилами. Последняя мокрая розовая гвоздика была водворена на место белой прямо перед прибытием первых гостей. Никогда еще Куини так сильно не напоминала сумасшедшую Королеву Червей из «Алисы в стране чудес».
Этот вечер стал самым значительным событием общественной жизни. К восьми часам вечера перед особняком собрались сотни людей, которые, как оказалось, пришли посмотреть на прибывающих гостей. Два швейцара в униформах стояли у дверей дома, проверяя приглашения.
В тот вечер Джона Леннона познакомили с Кеном Партрид–жем. «Это сделали вы?» — спросил Леннон. Ему все так понравилось, что он попросил Партриджа приехать на следующий день в Уэйбридж для того, чтобы обсудить оформление нового дома. Бриан сопровождал Партриджа в «Кенвуд». Они обошли дом вместе с Синтией и Джоном. Синтия сразу почувствовала неприязнь к чужому человеку, который пришел переделывать ее дом, но, как обычно, промолчала. Партридж быстрым взглядом декоратора оценил дом и изложил замысел, который шел вразрез с простыми домашними планами Синтии. Он предложил сломать стены на всех этажах и сделать из 27–комнатного дома более уютный 18–комнатный. Джон сказал, что хочет оснастить дом ультрасовременным оборудованием: музыкальным стерео и кухонным. Партридж предложил сделать кухню на нескольких уровнях с плавающими платформами. За несколько минут вопрос был решен. Джон настоял на том, чтобы Партридж сделал чертежи в течение 36 часов, до того, как он уедет в Америку, и Партридж с помощником простояли за чертежным столом всю ночь. И утром серия рисунков вместе с образцами краски и материалов были представлены Синтии и Джону.
На следующий день Джон уезжал в Америку. Синтия стояла у входной двери с Джулианом на руках и плакала, пока он не сел в лимузин и не скрылся из виду. Затем она вернулась в дом, где художники и рабочие выделили ей крохотную комнатку для прислуги, а все остальное, что было в особняке, вырвали из–под ее контроля. Так продолжалось почти год.
2Если бы можно было охарактеризовать первые гастроли «Битлз» в Америке, то это был бы долгий вой на высокой ноте, истерические вопли девушек в аэропорту, гул в «Локхид Эле–ктра»; рев сирен сопровождавших их мотоциклов и визг девиц, ожидавших в холлах и на улицах. Надеясь хоть немного посмотреть на Америку, они смогли увидеть лишь черные сиденья лимузинов, стерильные номера отелей, традиционную еду, доставляемую из ресторана, и все это перемежалось с агрессией журналистов, громкими криками диск–жокеев и безликими уборными спортивных стадионов.
Нил Аспинол рассказывал: «Мы так уставали, что мечтали лишь об одном — лечь и уснуть. Никто не поймет, как это в действительности было ужасно. Ни один отель нас не принимал, полиция хотела, чтобы мы убрались из города; мы попадали в отель только к середине ночи, совершенно измученные. И все это время у нас на шее сидели местные покровители, владельцы стадионов, владельцы местных спортивных команд, местные шерифы со своими женами и детьми, постоянно требовавшие чертовы автографы».
«Битлз» выступали на самых больших стадионах страны. В этом случае местные благодетели могли заплатить Бриану ту цену, которую он назначал за ребят, и все же установить цены на билеты достаточно низкие, к удовольствию поклонников
«Битлз». Бриан запрашивал аванс от 25 000 до 50 000 долларов наличными за каждое выступление плюс 50% прибыли после выступления, в зависимости от размера площадки. Хотя его цена и была самой высокой из всех, когда–либо запрашиваемых за выступление, организаторы дрались за них. В конце концов выбор арены и организатора стал делаться в зависимости от «коричневого бумажного пакета» с деньгами.
Турне вошло в разряд невероятных. В первый вечер, когда они давали концерт в Сан–Франциско, шофер их лимузина не успел достаточно быстро отъехать от барьера стадиона, и машину оседлали истеричные подростки. Под тяжестью человеческих тел крыша треснула, и только благодаря оперативным действиям службы безопасности ребят удалось вовремя вытащить. Их поместили в карету «скорой помощи», где было относительно безопасно, и где уже находилось несколько пьяных матросов, повздоривших во время концерта. В ту ночь множество фанатов расположилось в спальных мешках и на складных стульях под окнами отеля «Хилтон». Толпа, окружившая отель, так выла, что одну женщину, прибывшую в отель, избили и ограбили, а ее криков о помощи никто не услышал. 20 августа они выступали в Лас–Вегасе, а 21–го в Сиэтле, где одна девушка вскарабкалась на перекладину высоко над сценой, чтобы как следует разглядеть их, и рухнула к ногам Ринго. 22–го они прибыли на государственный стадион в Ванкувере, а 23–го дали триумфальный концерт в Голливуде, где полотенца, которыми они вытирались после концерта, были разрезаны на дюймовые квадраты и проданы в качестве сувениров, 26–е застало их в Денвере, 27–е — в Цинциннати, где Бриан исчез на целые сутки, заставив всех страшно беспокоиться.
Ничто не может сравниться с той ночью в Индианополисе, когда Ринго пропал и появился лишь за несколько секунд до концерта. Ринго три дня был на взводе и все это время не спал, накачиваясь «красными сердечками», амфетамином в таблетках. Допинг такой силы стал необходимым для ребят и Бриана, чтобы укладываться в жесточайший график. Большой запас этих таблеток был привезен ими из Англии, а остальные доставались на черном рынке с помощью городских устроителей концертов. Битлы находились на пределе физических возможностей и только с помощью виски могли расслабиться. В тот вечер Ринго сказал Нилу, что уходит из отеля и убьет себя. Нил не слишком серьезно к этому отнесся, не будучи уверен, что подразумевается под словами «убить себя», и не беспокоился до утра, пока Ринго отсутствовал. Но к вечеру все страшно перепугались. Ринго явился за несколько секунд до того, как «Битлз» должны были выйти на сцену, его сопровождали два полицейских. После того, как Ринго покинул отель, они подобрали его на улице и предложили подвезти. Ринго мимоходом упомянул, что всегда мечтал посмотреть авторалли в Индианополисе. Полицейские с радостью повезли его туда, и большую часть ночи Ринго провел, катаясь на полицейской машине по треку. К тому времени, когда Ринго занял свое место на сцене, у него так ослабели ноги от семидесятидвухчасовой гонки, что он уже не мог ими двигать и нажимать на педали для басов.
